ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
Дело командира 14-й Донской казачьей особой сотни подъесаула СВ. Овсянкина156
№90
Протокол допроса командира 28-й Донской казачьей отдельной сотни А.И. Китайского
5 сентября 1917 г.
Протокол
1917 г. сентября 5-го дня судебный следователь Московского окружного суда по особо важным делам в камере своей допрашивал с соблюдением] 443 ст. Уст[ава] уголовного] судопроизводства] нижепоименованного в качестве свидетеля, и он показал:
Ананий Иванович Китайский, есаул, командир 28-ой Донской казачьей отдельной сотни, 42 лет, православный, не судился, живу в доме английского госпиталя на углу Вознесенской и Немецкой улиц.
В конце прошлого месяца, — какого числа, не помню, — но после уже слухов о выступлении генерала Корнилова, в Московском комендантском управлении я увиделся с адъютантом нашего атамана генерала Каледина есаулом Епифановым. Зачем он приезжал в Москву, мне совершенно не известно, и о том у меня с ним не было никакого разговора. Но при встрече тогда у коменданта (в его управлении) я беседовал с ним о выступлении генерала Корнилова. Есаул Епифанов мне сообщил, что у нас на Дону о выступлении Корнилова ничего не известно и что генерал Каледин объезжает верхние округи, исследуя вопрос о голоде. Из последнего обстоятельства я вывел заключение, что и Каледин ничего о выступлении Корнилова не знал. Тогда же есаул1 Епифанов спросил меня, как настроена моя сотня. И когда узнал от меня, что моя сотня держится спокойно, заметил: «Ну, так и держитесь спокойно и выжидайте, какие будут последствия событий!» Ни о каких директивах Епифанов со мной не говорил. И я думаю, что в предъявленном Вами мне письме подъесаула Овсянкина к прапорщику Костину от 30 августа с.г. говорится о таких директивах или ложно, или Епифанов беседовал с Овсянкиным о таких директивах не при мне. С Епифановым тогда я виделся не при Овсянкине, но потом нам случилось беседовать и втроем, и ничего особенного в тех беседах сказано никем не было. В тот же день, после моего свидания с Епифановым, я с подъесаулом Овсянкиным являлись по вызову к командующему Московским военным округом, нынешнему военному министру генералу Верховскому. Генерал Верховский, гарантируя нам полную неприкосновенность и обещая, что он предоставит нам вагоны для выезда на Дон, если мы стали на сторону генерала Корнилова, спросил нас, на чьей мы стороне будем держаться, на стороне Временного правительства или на стороне генерала Корнилова. И я, и Овсянкин ему ответили, что мы будем нейтральны до выяснения положения и получения от своего войскового начальства распоряжения. На вопрос затем Верховского, подчинимся ли мы его распоряжениям, если он нас вызовет для усмирения уличных беспорядков, я ответил (видимо, молчаливо со мной соглашался и Овсянкин), что для усмирения уличных беспорядков мы по его приказанию выедем, но ни
Далее зачеркнуто: «может быть».
РАЗДЕЛ III
435
в каких1 событиях, связанных с политическими вопросами, участвовать не будем. Мы, как казаки, считаем для себя обязанными подчиняться решительно во всем нашему Казачьему кругу, и другого ответа генералу Верховскому казаки дать не могли". Хитрить нам нечего было, так как генерал Верховский, обещая нам неприкосновенность и проезд на Дон, говорил нам, что он не намерен насиловать наших убеждений и обращается к нам с полной откровенностью как к офицерам Русской армии.
Странным мне кажется в предъявленном Вами мне письме Овсянкина к Костину, что Овсянкин хотел агитировать в пользу генерала Корнилова, и особенно странным, что он хотел агитировать таким образом среди солдат, которые не являются членами нашей тесной казачьей семьи, среди которой еще возможно допустить было не агитацию в пользу генерала Корнилова (без приказания нашего Казацкого1" круга), а только беседы по разъяснению положения14'.
Зачеркнуто: «может быть», «хитри». Исправлено: «затем», «каких».
Есаул Ананий Иванович КИТАЙСКИЙ И.д. судебного следователя КОРЕНКОВ Товарищ прокурора4
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д.88. Л. 11, 11 об. Подлинник. Машинопись.
№91
Протокол допроса прапорщика 14-й Донской казачьей особой сотни М.П. Костина41
3 сентября 1917 г.
Протокол
1917 года сентября 3-го дня в г. Москве товарищ прокурора Московского окружного суда411 опрашивал нижепоименованного, и он объяснил:
Я, Михаил Петрович Костин, прапорщик 14-ой особой Донской казачьей сотни, православный, 32 лет, не судился, живу временно в г. Коломне, где стоит моя полусотня.
Моей сотней командует подъесаул Овсянкин. Я неоднократно обращался к нему с просьбой устроить так, чтобы полусотню перевели в Москву. Такая просьба была вызвана экономическими затруднениями казаков, переведенных совершенно экстренно в Коломну для подавления беспорядков и не захвативших с собою даже белья. Переговоры с Овсянкиным я вел по телефону. Ника-
1 Слово исправлено. Первоначально было: «какие». Часть слова, выделенная курсивом, вписана чернилами, н Далее зачеркнуто: «хитри». 111 Так в тексте.
14 Далее текст написан чернилами. v Подпись неразборчива.
VI Протокол допроса судебным следователем Московского окружного суда по особо важным делам Коренковым М.П. Костина от 15 сентября см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 88. Л. 35, 35 об.
vu Далее фамилия неразборчива. Возможно: «Павлинов».
436_ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
1 Далее зачеркнуто: «и».
" Далее подпись неразборчива. Возможно: «А. Павлинов».
111 Показания С. В. Овсянкина от 3 сентября 1917 г. см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 88. Л. 3-4; от 29 сентября - Там же. Д. 88. Л. 42, 42 об; от 30 сентября - Там же. Д. 88. Л. 43 43 об.
17 Далее зачеркнуто: «камере своей».
ких разговоров на политические темы, напр[имер], по вопросу о том, какую позицию (примет) займет казачество в столкновении Корнилова с Временным правительством, я с ним не вел. Я лично поступил так: как только Корнилов выступил, я созвал своих казаков и сказал им, что мы присягали Временному правительству1, должны быть верны присяге и в случае надобности с оружием в руках выступить против изменивших присяге казаков. Ни о каком нейтралитете речи не было. В этом смысле мы сделали заявление начальнику Коломенского гарнизона подполковнику Маслову, когда он нас по этому поводу запросил. Наше заявление было отдано в приказ по Коломенскому гарнизону и телеграммой было сообщено начальнику штаба округа. Я ознакомился с содержанием предъявленного мне Вами в копии письма от 30 августа с.г., начинающегося словами: «Михаил Петрович, на все мои попытки», — и т.д. за подписью Овсянкина я заявляю: 1) что такого письма я не получал и никогда с Овсянкиным разговора по поводу воззвания Корнилова не имел, так что письмо это является для меня полной неожиданностью; 2) что я ни в каком случае не последовал бы совету Овсянкина агитировать среди казаков и солдат в пользу Корнилова; 3) что к выступлению Корнилова, как изменившего присяге, я отношусь отрицательно и категорически утверждаю, что ни на минуту не задумался бы исполнить приказание Временного правительства, если бы пришлось усмирять восставших против него солдат.
В настоящем протоколе неверно записано, что я неоднократно обращался к Овсянкину с просьбой о переводе. Такой разговор был только один раз. Должен сказать еще, что Овсянкина я очень мало знаю; он только за неделю до моего перевода в Коломну приехал в сотню из Новочеркасска, и его политических убеждений я совершенно не знаю. Я по своим политическим убеждениям издавна уже принадлежу к республиканцам. Прочитано.
Прапорщик 14-ой Донской казачьей особой сотни Михаил Петрович КОСТИН Товарищ прокурора11
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 88. Л. 2-2 об. Подлинник. Рукопись. №92
Протокол допроса командира 14-й Донской казачьей особой сотни СВ. Овсянкина111
4 сентября 1917 г.
Протокол допроса обвиняемого
1917года сентября 4-го дня судебный следователь Московского окружного суда™ по особо важным делам в камере своей допрашивал нижепоименованного в качестве обвиняемого с соблюдением 403 ст. Уст[ава] уголовного] судопроизводства], причем он показал:
раздел iii
437
Вопросы Ответы
1. Имя, отчество и фамилия Семен Васильевич Овсянкин
2. Возраст во время совершения преступления 23 лет
3. Звание (состояние, сословие, чин, где служил, имеет ли знаки отличия и какие, отбыл ли воинскую повинность: если запасный или отставной военный чин, то когда выщел в задас или подучил отставку) Подъесаул, командир 14-ой Донской казачьей особой сотни
4. Место рождения: а) губерния, б) уезд или город Город Новочеркасск
5. Постоянное местожительство (временное пребывание) Там же
6. Рождение Брачного
7. Народность и племя Донской казак
8. Религия Православный
9. Какое получил образование: а) высшее или среднее, б) грамотен или не грамотен Кончил Новочеркасское казачье училище
10. Семейное положение (холост, женат, вдов, разведен, имеет детей, если малолетний, то живет ли при родителях, сирота, подкидыш и т.п.) Женатый, бездетный
11. Занятие во время совершения преступления: а) чем именно занимался, б) хозяин, работник, служащий
12. Имел ли недвижимое имущество Нет
13. Особые приметы Нет
14. В каких отношениях состоит к пострадавшему от содеянного преступления
15. Прежняя судимость Не судился
По существу предъявленного обвинения допрашиваемый объяснил: Я не признаю себя виновным в том, что, задумав по предварительному уговору с другими, следствием еще не установленными, лицами произвести насильственным путем изменение существующего государственного строя России, а также смещение органов верховной в государстве власти, в целях содействия поднявшему знамя восстания генералу Корнилову, 30 августа сего года переслал прапорщику Костину, стоявшему с частью 14-ой казачьей Донской особой сотни в городе Коломне, воззвание генерала Корнилова, заключающее в себе призыв к бунту против Временного правительства, и письмо, в котором склонял Костина к распространению указанного воззвания среди Коломенского гарнизона, т.е. в преступлении, предусмотренном 51 и 100 ст.ст. Уголовного] улож[ения].
Предъявляемое Вами мне письмо от 30 августа сего года, начинающееся словами: «Михаил Петрович. На все мои попытки...»157— и подписанное «С. Ов-
438
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
сянкин», написано мной. Это письмо было мной написано вследствие того, что из Коломны приехал наш казак Чернышев, который возвращался 30 августа в Коломну. А тогда наш прапорщик Костин по телефону из Коломны просил меня сообщить, какие у нас имеются новости. Так как по телефону разговаривать было трудно, — ничего не было слышно, — то я и написал Костину указанное письмо. Прежде всего я должен заявить Вам, что я всецело подчиняюсь и подчинялся Временному правительству, что я данной мной присяги скоро не меняю и что я всегда стоял за порядок. Никакой с моей стороны агитации против Временного правительства и после выступления генерала Корнилова не было. Все это могут подтвердить как казаки, так и офицеры моей сотни. Я просил только моих казаков не становиться ни на какую сторону. Стать на сторону Временного правительства нас связывало подчиненность нас, казаков, нашему Войсковому кругу, а по газетам генерал Каледин стал на сторону генерала Корнилова, — чего, повторяю, без разрешения Войскового круга1 всего казачества российского сделать он не мог бы. Поэтому мы, казаки в Москве, попали в очень странное положение, не зная, чего держаться. Бывший в то время в Москве адъютант генерала Каледина есаул Епифанов приказал нам тогда оставаться совершенно <спокойными, без нарушения порядка>". Мы так и решили поступить. Когда нас вызвал к себе, меня и командира 28-ой Донской казачьей сотни есаула Китайского, бывший командующий войсками Московского военного округа генерал Верховский и спросил нас, за кого мы, обещаясь, что в случае если мы стоим на стороне генерала Корнилова, выслать нас свободно за пределы Московского военного округа, мы ему ответили, что мы останемся совершенно нейтральными до распоряжения нашего Войскового круга. Выбить из меня то, что я донской казак, невозможно; и если бы наше все казачество стало по приказанию нашего круга на сторону генерала Корнилова, то, конечно, и я должен был бы этому подчиниться. Так я должен был бы поступить по заветам казачества. Как бы я поступил в таком случае, я не знаю. Думаю, что это решили бы все находящиеся в Москве казаки, т.е. поступить так или иначе. В таком случае мое личное убеждение осталось бы при мне. И думаю, что все-таки не так бы легко я изменил бы данной мною присяге. В начале указанного письма я писал Костину, что ясно, почему Верховский не хочет приводить нашу полусотню и других казаков в Москву. Я высказывал здесь свою догадку, что генерал Верховский опасался появления казаков в Москве, чтобы не вызвать этим толков среди солдат, у которых с казаками уже появились недоразумения.
Фразой, что дела идут пока хорошо, я хотел сказать, что идут хорошо пока дела в Москве, где порядок не нарушается. Телеграмму Корнилова, которую я послал Костину, я поднял в Москве, на улице, их валялось много. В той телеграмме никакого призыва генерала Корнилова против Временного правительства не заключалось. В ней указывалось на то, что народ должен еще111 спокойно пережить одно испытание, выпавшее на долю Родины. И если я просил Костина распространять ее осторожно среди солдат, так только имея в виду, что солдаты подозрительно относились к казакам, так, из газет было видно, что казаки стали на сторону генерала Корнилова. Фраза в письме1V об агитации в пользу генерала Корнилова написана случайно и не так, как я хотел выразить-
I Далее зачеркнуто: «Донского казачьего».
II Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над зачеркнутым: «нетра нейтральными».
III Так в тексте.
17 Слово «письме» вписано над зачеркнутым: «пичме».
РАЗДЕЛ III
439
ся. В этой фразе пропущено слово «телеграмма», стало быть, я хотел написать: «в пользу телеграммы генерала Корнилова», — т.е. в пользу порядка и спокойствия. Последними словами моего письма: «В будущем я Вам все сообщу. Теперь нужно молчать. Грядущие события покажут, как нам нужно действовать», — я хотел именно сказать то же, что теперь показал Вам и о нашем нейтралитете, а также и о том, что, по моему мнению, мятеж генерала Корнилова будет ликвидирован бескровно, и мы останемся по-прежнему в подчинении Временному правительству, и я не верил, чтобы в конце концов казаки стали бы на сторону1 генерала Корнилова".
Зачеркнуто: «в камере своей», «Донского казачьего», «нейтра», «Временного прави».
Исправлено: «спокойными, без нарушения порядка», «письме».
Командир 14-ой Донской казачьей особой сотни подъесаул ОВСЯНКИН
И.д. судебного следователя КОРЕНКОВ
Присутствовал товарищ прокурора111
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 88. Л. 8-9 об. Подлинник. Машинопись. Бланк Московского окружного суда.
I Далее зачеркнуто: «Временного прави».
II Далее текст написан чернилами, in Далее подпись неразборчива.
РАЗДЕЛ IV. АРМЕЙСКИЕ СЛЕДСТВЕННЫЕ КОМИССИИ. СЛЕДСТВЕННЫЕ КОМИССИИ СОВЕТОВ РАБОЧИХ, СОЛДАТСКИХ И КРЕСТЬЯНСКИХ ДЕПУТАТОВ
1. Чрезвычайная следственная комиссия по делу об участниках заговора генерала Корнилова в районе Северного фронта13*
Дело начальника 1-й Донской казачьей дивизии Грекова159
№93
Показание есаула Петра Андреевича Бирюкова1
18 сентября 1917 г.
18 сентября 1917 г. стояли мы в Пскове. Было получено приказание погрузиться. Корпус вызывался распоряжением Bp. правительства (как выяснилось, где теперь при нашем представлении к министру-председателю), в тот же момент не было известно, откуда исходили приказания. Нам объяснили только при погрузке, что мы едем до Гатчины и Волосово.
Прибыв в Лугу, узнали, что впереди разобрали путь. Получен был приказ выгрузиться. Отошли к одной деревне и там пробыли день и ночь. Потом началось движение походным порядком на Гатчину через Лугу.
Подойдя к Луге, как мне говорили, была встречена" группа людей1" от Лужского гарнизона. Движение остановилось. Командир корпуса вызвал по одному представителю от комитетов, которые, возвратившись, сказали, что командир корпуса, опасаясь <могущих быть недоразумений)^, решил идти в обход Луги <и что дальше Гатчины он не пойдет до тех пор, пока не вернутся наши делегаты из Петрограда>\ После этого стали появляться слухи, что мы идем не для той цели, для которой вызывалисьщ.
I Заголовок документа.
II Далее зачеркнуто: «отряд».
III Слова «группа людей» вписаны над строкой.
17 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над зачеркнутым: «столкновений».
v Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
VI Далее зачеркнут текст: «Подходя к одной деревне, где заночевали, распространился слух, что мы не пойдем в Петроград до тех пор, пока не возвратится наша делегация из Петрограда».
РАЗДЕЛ IV
441
Во время чтения приказа по корпусу ген. Грековым я не присутствовал, я был в своей части, в батарее.
Не только в те дни, но и теперь, отвечая на вопрос, шел ли ген. Корнилов против Bp. правительства или за него, я затрудняюсь, так как этим вопросом я не занимался. Я исполнял приказ, исходящий от начальства. Вообще я слыхал много слухов в те дни, даже видал листок <на одной из станций^, в котором говорилось о задержке эшелонов на Петроград, но всему этому значения не придавал, так как" знаю по опыту, как мало можно доверять разным слухам и газетным сведениям. Официально я узнал о событиях из приказа по корпусу. В оценку этого приказа и в обсуждения его я и те офицеры, с которыми мне приходится сталкиваться, не входили. Он выполнялся нами безотчетно. Мне во время походного движения приходилось докладывать ген. Крымову и председателю] дивизионного комитета. В один из таких докладов я присутствовал при разговоре полковника Самарина, который, мне помнится, говорил так генералу Крымову: «Вас приглашают прибыть в Петроград министр-председатель и генерал Алексеев111 как Спасителя Отечества, причем гарантируют Вам беспрепятственный въезд и выезд»17. За точность этих слов я не ручаюсь, но мысль была такова.
Генерал Греков, безусловно, не был посвящен в замыслы Корнилова, так как, если б он знал хоть что-нибудь, ohv поделился бы этим с командирами частей. По-моему, он был в таком же неведении, что и мы.
При объявлении разного рода приказов в эти дни ген. Грековым я не присутствовал. К войсковым организациям, к комитетам ген. Греков относился с должным вниманием, препятствий абсолютно не чинил, а шел навстречу комитетам.
На первой странице сделаны три вставки и зачеркнуты слова: «подходя ... из Петрограда» по моей просьбе.
Есаул БИРЮКОВ
Показания приняты Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта.
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены КОРОЛЕНКО АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 81. Л. 13-14. Подлинник. Рукопись. №94
Показание начальника 1-й Донской казачьей дивизии Грекова^
14 сентября 1917 г.
14 сентября 1917 г. мы были весною в Ананьеве, и там вступил в командование корпусом генерал Крымов. Тут я его увидел впервые. Потом мы опять
I Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над зачеркнутым: «в Луге».
II Слово «как» вписано над строкой.
III Далее зачеркнуто: «причем».
14 Далее зачеркнуто: «Слова эт[и]»..
v Далее зачеркнуто: «обязятелъно».
V1 Заголовок документа.
442
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
были в Бессарабии, где были до весны. После этого были в Волочиске, стояли там для боевых операций. А потом в середине августа нас перебросили в Псков. Для меня было непонятно, зачем нас сюда перекинули. На бивуаке в Пскове нами и было получено предписание 26 августа от генкварсева № 4370 о том, что моя дивизия должна быть готова к отправлению 27 августа. Генерала Крымова здесь не было. После этого предписания было второе в виде разъяснения генерала Крымова за № 6340.
Начальник штаба дивизии1 полковник Попов доложил мне, что по словесному приказу из штаба корпуса 1-ая Донская дивизия должна погрузиться не 27-го, а 26-го. В момент погрузки мне донесли, что прибыл генерал Крымов, я к нему явился, он спрашивал, началась ли погрузка, я ответил утвердительно. Он объяснил мне, что корпус предназначается для действий против ожидавшихся большевистских беспорядков в Петрограде, а может быть, на побережье. Кажется, он так же говорил и казакам. Генерал Крымов отправился с головным полком № 15".
Никаких распоряжений о порядке движения эшелонов и внутреннем порядке я не делал111, кроме обычных распоряжений. Казакам, чтобы они не разговаривали с посторонними, приказа не давал.
Никаких препятствий до Луги у нас не было.
В Луге из разговоров я узнал, что будто бы получена телеграмма, что наши эшелоны в Петроград не пропускаются. Генерал Крымов выяснял положение (28 августа) и приказал нам, что главковерх приказал во что бы то ни стало двигаться вперед.
Потом генералом Крымовым получена была телеграмма Керенского. Генерал Крымов по поводу ее относительно продолжения движения переговаривал из Луги с Псковом с командированным туда для выяснения у главкосева генералом Дитерихсом1У. После переговоров он установил, что необходимо продвигаться дальше. Перед отправкой генерал Крымов проходил между эшелонами и обращался к казакам с речью, что «в Казани взрывы, в Петрограде тоже, по слухам, предполагается, и вот для водворения порядка мы и едем туда, нам приказывает это Верховный, ваш несменяемый вождь генерал Корнилов». Почти такие же слова были им объявлены в приказе № 128 (§ 4)160.
Уехать мы не могли, т.к., получивv известие, что разобран путь.
Я помню, что у генерала Крымова была делегация от Лужского Совета депутатов и начальника гарнизона, артиллерийского генерала. Я находился в это время у генерала Крымова, но при выходе делегации он просил всех присутствующих удалиться.
Ко мне никакие делегации не приходили. Казачий комитет71 не раз™ обращался <о посылке делегатов в Петроград в Союз казаков, но комкор отказал>У1П. Отдельные казаки, просив разъяснения, назначен". Обращался" урядник Дол-
I Слово «дивизии» вписано над зачеркнутым: «корпуса».
II Текст «полком № 15» вписан над зачеркнутым: «эшелоном».
III Далее зачеркнуто: «сверх случаев».
17 В тексте фамилия напечатана ошибочно: «Дидерихсом».
v Так в тексте.
п Далее зачеркнуто: «тоже».
11 Слово «раз» вписано над строкой.
11 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
х Так в тексте.
х Слово «обращался» вписано над строкой.
РАЗДЕЛ IV
443
гопятов1 <через подъесаула Грекова>п, но т.к. я сам ничего не знал <и не мог разъяснить делегации>ш, то вместе с подъесаулом17 Грековым <и ур[ядни]ком Долгопятовым>7 обратился к командиру корпуса. На вопрос, что пути разрушены, и как быть, если нас будут задерживать силой, генерал Крымов ответил, <обратясь к Долгопятову^: «На Вас Георгиевский крест, на мне он тоже есть, опасности мы не боимся». На предложение послать в Петроград делегацию из казаков генерал Крымов ответил отказом и сказал, что когда пойдем к Петрограду, то мы вызовем, и к нам из Петрограда же приедет делегация из Союза казачьих войск, мы тогда с ней и будем разговаривать.
Вечером приказано было выгрузиться и расположиться на ночь бивуаком около Луги.
В ночь с 29-го на 30-е командир корпуса выпустил приказ о движении походным порядком. Этот приказ (копия при сем прилагается161) я читал своим казакам, но своих слов я не говорил. <Сказал только, что командир корпуса считает приказ боевым, и кто согласен с этим, кто считает приказ не подлежащим сомнению, тот пусть выйдет ко мне. Сначала, очевидно, не поняли, но потом вышли все, остался только один урядник Иванов и еще один мотоциклист, которые говорили, почему мы идем воровским способом, крадучись ночью711, и для какой цели. Я объяснил словами генерала Крымова, что ночью можно ожидать пройти без трений и столкновений с Лужским гарнизоном.^11
Лично я почти безотчетно выполнял приказы генерала Крымова, так как приходилось испытывать в эти дни сильное волнение.
13-ый полк в ночь эту, с 29-го на 30-е число, идти в Петроград отказался. Я доложил командиру корпуса, и он приказал мне ехать туда и выяснить, в чем дело. Когда я приехал, вслед за мной приехал и генерал Крымов. Он приказал собрать представителей от всех полковых комитетов. Собравшимся представителям генерал Крымов объявил, что на первый раз он прощает, но при повторении он будет поступать как с не исполнившими боевой приказ. После объяснения с полковыми комитетами отказался от своего желания идти через Лугу и решил двигаться с 8 часов утра обходным путем в Гатчину. Во время одного из привалов 1Х ко мне обратился председатель дивизионного комитета есаул Бирюков и просил разрешения послать в Петроград делегацию. Я ему ответил, чтобы собрали все комитеты для заявления об этом командиру корпуса. Немного спустя получился приказ собраться у командира корпуса всему командному составу и комитетам. Когда все собрались, генерал Крымов объявил, что прибыл из Петрограда полковник Самарин, который предлагает ему поехать в Петроград. По словам полковника Самарина, ему обещают беспрепятственный въезд и выезд. Генерал Крымов спрашивал, ехать ли ему или нет. Мы ответили утвердительно. Тогда он приказал выбрать представителей от комитетов для совместной с ним поездки. По отъезде генерала Крымова (около 6 часов вечера),
I Фамилия исправлена. Первоначально было: «Долгочеров».
II Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
III Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой. 17 Слово «подъесаулом» вписано над зачеркнутым: «генералом».
7 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над зачеркнутым: «к какому дому прежде всего».
71 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
vl1 Слово «ночью» вписано над строкой.
vm Текст, заключенный в угловые скобки, отчеркнут на полях красным карандашом.
к Так в тексте.
444
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
ночью, когда мы расположились квартиробивуакоч1 у станции Оредеж", прибыл из Петрограда полковник Ерендаков, который пригласил весь командный состав для представления министру-председателю и представителей от комитетов. В тот же день утром мы тронулись в Петроград, куда прибыли около четырех часов дня. Лично ко мне никаких делегаций не приходило. В Пскове представители Псковского Совета депутатов у меня не были. О заговоре Корнилова я не знал, и обо всей картине событий я узнал уже во время приезда полковника Самарина. Вспоминаю, что командир корпуса приказывал ставить на паровозы (начинали от Пскова) двух казаков на случай забастовки машинистов. Он также приказал, и я его приказ передал казакам, что если мы будем в Петрограде и нести там службу в более тяжелых условиях, то будем получать усиленное жалованье или суточные1". Это незаконно, и я не знал, на чем основывался генерал Крымов.
У меня с казаками отношения были хорошие, обращаясь ко мне, были всегда корректны. Никакого приказа, чтобы посторонние лица разговоры с комитетами вели только с моего разрешения, я не давал.
Оружие в Псковском артиллерийском складе наполнение недостающегоw, ручные ружья-пулеметы были взяты нами по приказу штаба корпуса. Больше ничего не брали. Может быть, и требовали, но только помимо меняу, пополняясь в недостающем.
При разговоре с министром-председателем я говорил, что 1-ая Донская дивизия шла отнюдьVl не с желанием свергать Bp. правительство.
При прочтении приказа по корпусу № 128 я не произносил фразы, что: «Я иду за Корнилова, и кто за мной — тот за мою спину». А говорил, как указано выше™.
Все поправки, сделанные чернилами, сделаны собственноручно мною.
Генерал-майор ГРЕКОВ
Показание принято: Чрезв[ычайной] следственной комиссией Сев[ерного] фронта.
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены В. КОРОЛЕНКО АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 81. Л. 3-4 об. Подлинник. Машинопись.
I Так в тексте. Часть слова, выделенная курсивом, вписана над строкой.
II Далее зачеркнуто: «уже».
III Слова «или суточные» вписаны над строкой. 17 Так в тексте.
v Далее предложение дописано от руки.
VI Слово «отнюдь» вписано над строкой. Далее текст вписан чернилами.
РАЗДЕЛ IV
445
№95
Дополнительное показание
начальника 1-й Донской казачьей дивизии Грекова1
20 сентября 1917 г.
1917 года сентября 20 дня показываю дополнительно:
Утверждаю, что по прочтении мною казакам приказа по корпусу № 128 я сказал: «У кого приказ не вызывает сомнений — выходите11 ко мне». Сказано мной это было потому, что я хотел выяснить мнение и отношение к приказу со стороны казаков, чтобы, опираясь на это мнение, обратиться вместе с ними к командиру корпуса за разъяснением положения дела. Я неоднократно обращался к ген. Крымову с просьбой (и во время похода) послать делегации в Петроград, и, между прочим, ночью, когда ген. Крымов был в 13-ом полку, при одной из моих просьб, кажется, присутствовал мой начальник штаба полковник Попов. Категорически утверждаю, что я исполнял приказания ген. Крымова, а не ген. Корнилова, и о замыслах последнего я не имел понятия. Я, как коренной казак, никогда не пошел бы против желания своих казаков и всегда старался опираться на"1 мнение Войскового круга.
Генерал-майор ГРЕКОВ
Показания приняты Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта.
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены В. КОРОЛЕНКО Р.АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 81. Л. 26, 26 об. Подлинник. Рукопись.
№2 96
Показание начальника конно-саперной команды 1-й Донской казачьей дивизии подъесаула Грекова
18 сентября 1917 г.
Начальник конно-саперной команды 1-ой Донской казачьей дивизии подъесаул Греков 18 августа™ показываю:
Лично я не знаю, обращались ли к ген. Грекову представители демократических организаций, но последние обращались ко всем проходящим офицерам, казакам и обращались лично ко мне. Я по этому поводу обращался к начальнику дивизии ген. Грекову с просьбой объяснить происходящее, последний ответил, что он сам никого не знает, и предложил вместе пойти к ген. Крымову. Я пошел с ген. Грековым, взяв [с] собою члена командного комитета, урядника Долгопятова. Ген. Греков доложил ген. Крымову, что начальник команды вме-
I Заголовок документа.
II Далее зачеркнуто: «за».
III Далее зачеркнуто: «их».
17 Так в тексте. Ошибочно указана дата. Правильно: 18 сентября.
446
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
сте с членом комитета просит выяснить положение и послать делегацию в Петроград. Ген. Крымов ответил, что делегацию сейчас он не может послать, так как если мы по желанию всех организаций от всех остановок пошлем делегации, то от всей дивизии ничего не останется. «Пойдем в Гатчину, вышлем оттуда делегацию, и я обещаю, что до ее возвращения ни шага не сделано дальше». Я присутствовал при чтении приказа по 3-му кавалерийскому корпусу за № 128 ген. Грековым командам штаба дивизии. Ген. Греков читал приказ громким, отчетливым голосом, как обычно, не подчеркивая и не отделяя1 отдельных мест приказа. Прочитав приказ, ген. Греков сказал: «В ком приказ не возбуждает сомнения — тот за мной». Вышли все офицеры, казаки — нет. Ген. Греков сказал: «Что же, одни офицеры?» Тогда казаки все вышли", за исключением казака Иванова и мотоциклиста"1. Тем дело и кончилось.
Подъесаул ГРЕКОВ
Дополнительно показываю. Когда ген. Греков прочитал приказ № 128, кажется, он сказал, что командир корпуса приказал выступать в 10 или 12 ч. ночи (точно не помню), и затем сказал: «У кого приказ не вызывает сомнения, тот за мной». Никаких разъяснений приказа ген. Греков не давал.
Подъесаул ГРЕКОВ
Показания приняты Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта
Председатель ВОЙТИНСКИЙ
Члены КОРОЛЕНКО Р.АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д.81. Л. 17, 17 об. Подлинник. Рукопись.
№97
Показание урядника Долгопятова™
19 сентября 1917 г.
1917 г. сентября 19 дня я, урядник Долгопятов, показываю: Я член полкового комитета при штабе 1-ой Донской казачьей дивизии. По прибытии в Лугу я считал, что нужно выяснить положение дела. Я ходил в полки, желая побудить других, чтобы были посланы делегаты в Совет рабоч[их] и солдатск[их] депутатов, но меня встречали казаки враждебно и кричали, что я провокатор и что меня надо арестовать. С тем же я обращался к старшему адъютанту дивизии подъесаулу Ожогину, который пошел и доложил начальнику штаба. Возвратясь, он заявил, что будут читать приказ о присоединении всех фронтов к ген. Корнилову, и идите к своим частям. Так как этот приказ не читали, то я пошел снова к начальнику штаба дивизии. По дороге я встретил начальника дивизии и подъесаула Грекова, последний позвал меня к ген. Кры-
Далее зачеркнуто: «один».
Слово «вышли» вписано над строкой.
Далее зачеркнуто: «Хряпкина».
Заголовок документа. В документе должность Долгопятова не указана.
РАЗДЕЛ IV
447
мову, которого я просил послать делегацию в Петроград. Генерал Крымов ответил, что нужно исполнить приказ ген. Корнилова, что если мы на каждой остановке будем посылать делегаты1, то от дивизии ничего не останется, а когда приедем в Гатчину, тогда пошлем. Тогда я попросил разрешения собрать выборных от полков, чтобы обменяться мнениями между собою, а также с Лужским Совет[ом] солд[атских] и раб[очих] депутатов. Ген. Крымов ответил, что приказ ген. Корнилова двигаться — боевой, и нельзя, и нет времени обсуждать со всеми Исполнительными комитетами. Я присутствовал при прочтении начальником дивизии приказа по корпусу № 128. Первую часть этого приказа он читал тише, а вторую часть, где говорится о ген. Корнилове, читал громко с повышенным голосом, патриотическим. По прочтении приказа ген. Греков сказал: «Я иду по приказу ген. Корнилова, и кто желает идти за ген. Корнилова, тот — за мою спину». Вышли офицеры, казаки остались. Ген. Греков воскликнул: «Что же! Одни офицеры?» Тогда вышли все казаки, в том числе и я. Остался один Иванов и Хряпкин. К ним он обратился со словами: «Вы малодушны, останьтесь здесь». И велел записать фамилии Иванова и Хряпкина для доклада ген. Крымову.
Урядник ДОЛГОПЯТОВ
Показания приняты Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены В. КОРОЛЕНКО Р.АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д. 81. Л. 23, 23 об. Подлинник. Рукопись.
Показание прапорщика конно-саперной команды 1-й Донской казачьей дивизии Иванова
18 сентября 1917 г.
Прапорщик Иванов конно-саперной команды 1-ой Донской казачьей дивизии 18 сентября 1917 г. показываю:
Нам было объявлено при погрузке в Пскове, что мы идем на Петроград для подавления большевистского восстания. Начальники станции всячески препятствовали нашему проезду. Прибыли мы в Лугу 28 августа. В Луге мы были выгрузиться и разместиться11 в деревне, так как путь жел[езной] дороги дальше был разобран. В Луге нас встретили депутаты Лужского Совета солд[атских] и раб[очих] депутатов. Они объяснили нам, что нас ведут не против большевиков, а против Временного] правительства, и рассказали нам, что против нас в Петрограде имеются войска и выставлены пушки. Лужские депутаты предлагали нам выслать в Петроград своих депутатов для разъяснения общего положения, но начальник дивизии и начальник штаба этому воспротивились. 29 августа генер. Греков объявлял приказ № 128, причем приказ Керенского читал не-
I Так в тексте.
II Так в тексте. Вероятно, следует читать: «были вынуждены выгрузиться и разместиться»
448
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
внятно и тихо, тогда когда приказ Корнилова читал отчетливо и громко. По прочтении приказа ген. Греков сказал: «Кто за Корнилова, тот за моей спиной». Перед этой последней фразой я выступал с речью, где возражал против ночных переходов, как против спящего врага, и добавил: «Прежде чем идти, нужно справиться в Петрограде, что там делается». Перед выступлением из Пскова1 штабу дивизии были выданы ручные пулеметы и бомбы. В Луге ген. Крымов не разрешал собираться комитетам.
Пр[апорщик] ИВАНОВ
Показания приняты Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта.
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены В. КОРОЛЕНКО Р.АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д.81. Л. 12, 12 об. Подлинник. Рукопись.
Дело главнокомандующего Северным фронтом генерала В.Н. Клембовского162
№99
Протокол допроса начальника штаба главнокомандующего армиями Северного фронта М.И. Вахрушева
4 сентября 1917 г.
Части кавалерийского корпуса находились у нас, так сказать, географически, но подчинены нам не были. Мы получили только одно приказание Ставки, чтобы кавал[ерийский] корпус передвигать на Петроград, и его мы передали в корпус. Штаб фронта в этом случае был передаточной станцией, на фронте и в армиях не раз бывали части, находившиеся в таком же положении, как кавалерийский корпус.
Должен еще сказать, что нами распоряжение Ставки не только было передано, но и подтверждено <по приказанию Ставки>". Последнее было 27 августа. Причем должен сообщить, что до этого времени нами еще ничего официального о смещении ген. Корнилова получено не было. Разговор по аппарату генерал-квартирмейстера штаба Петроградского военного округа с дежурным офицером штаба фронта о задержании эшелонов корпуса был утром 27 августа. Нам все время не было ничего известно, что назревает, что делается. Мне показалось чрезвычайно странным, что передает такой приказ ген. Васильковский, так как этот способ передачи приказания совершенно необычный. Слухов, циркулировавших в это время в городе, мы не знали. Мне не показалось странным и то, что был приказ кав[алерийскому] корпусу, если нельзя двигаться по жел[езной] дороге, то идти походным порядком. Я совершенно не мог бы объяснить собы-
Далее зачеркнуто: «нам».
Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
РАЗДЕЛ IV
449
тий, если б меня спросили в то время. Замыслы Штаба Ставки мне не были известны, и ни малейшего намека на них в сношениях Ставки со мною делаемо не было. О том, что полковник Лебедев имел переговоры со Штабом, мне не известно. Вызов офицеров в Ставку вообще был явлением обычным и не мог вызвать какое-либо подозрение. О том, что накануне событий вызов в Ставку был интенсивней- обыкновенного, мне не известно. О том, что вызывают в Ставку для политических целей, прикрываясь техническими задачами, я не знал.
Воззвание Всероссийского] военного союза163 я не знал и не читал. Воззвание Корнилова — первое было передано лицам, подчиненным непосредственно главнокомандующему. Распространялось ли второе, я не помню. Первое воззвание было смелое, но, по моему первому впечатлению, нехорошее. Передано оно было потому, что Корнилов был еще главковерхом. Относительно того, от кого зависело распространение1 этих телеграмм, должен сказать* что все телеграммы главковерха обычно всегда передавались командармам и что это делалось с распоряжения главкосева. Когда докладывал я эти телеграммы, я спросил, передавать их или нет, и про первую телеграмму получил ответ: «Обычным порядком передайте». Ответа про вторую не помню, но поступлено" было согласно приказаниям. Но когда командарм 12-ой спрашивал, распространять или нет, ему было отвеченовтом смысле, что это предоставляется его усмотрению. А вот главнаокр111 Двинскому положительно было отвечено, чтобы не распространять, чтобы не разжигать страстей. Считал ли генер. Клембовский телеграммы Корнилова обычными, я не могу сказать. Я при докладе говорил просто: посылать или не посылать. Подробно с указанием на опасность я доклада не делал. Распространение в штабе было только среди старших начальников в целях осведомительных. Распоряжения распространять всюду сделано не было, напротив, было указано, что это не для распространения, а для личного сведения.
Личное мое мнение такое, что у ген. Клембовского, безусловно, не было желания содействовать ген. Корнилову. Он человек замкнутый, не любит иметь широкого общения даже с близкими сослуживцами. Но могу наверное сказать, что он не содействовал, т.к., кроме всего, у него было недружелюбное отношение к Корнилову.
Помню, что ген. Клембовского вечером вызвал к аппарату Лукомский, который сообщил, что по всем жел[езным] дорогам есть телеграмма, которой Клембовский назначается главковерхом, желает ли он принять эту должность или поддерживает он Корнилова, как другие главнокомандующие. Вообще вопросы были такие, которые, насколько помню, ждали определенных ответов с поддержкой Корнилову. Ген. Клембовский ответил так же, как изложил в телеграмме Керенскому. Керенскому же он протелеграфировал примерно так: «Из разговора с Лукомским я узнал, что назначен главковерхом. Докладываю, что у меня не хватит ни сил, ни умения. Высказываюсь против смены главковерхов в такую трудную минуту на фронте». Таким образом, все главнокомандующие фронтами высказались, что поддерживают Корнилова, и просили об оставлении его главковерхом, а ген. Клембовский выразился о нежелательности смены главковерха принципиально.
Распоряжений ген. Клембовский с напоминанием о присяге не делал, т.к. у нас все было тихо. О происходившем на ст. Дно ген. Клембовскому и мне известно не было. Я не могу сказать, что ген. Клембовский был нейтрален во время
Перед словом «распространение» зачеркнут слог «не». Так в тексте.
Главнаокр — главнокомандующий округом.
450
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
событий, по-моему, он был строго формален. Он был замкнут. У нас были исключительно служебные отношения. Мы были с ним вместе за все время сослужения1 только один раз на прогулке.
Помню телеграмму Корнилова о награждении по 5 крестов на роту некоторых частей 12-ой армии, но так как было сомнение, что она исходит от Корнилова как главковерха, я приказал эту телеграмму не передавать. Вообще мы как узнали, что Корнилов отрешен, ему уже телеграмм не посылали, а адресовали наштаверху, как центральному учреждению. Было бы опрометчиво, если б мы прекратили сношения со Ставкой в смысле оперативном.
Была телеграмма из Ставки — прервать связь Пскова с Петроградом, очень странная телеграмма, повергшая нас в недоумение. У нас была беседа по этому поводу с ген. Клембовский, который решил это не исполнять, т.к. она была получена 28-го числа.
29 августа у меня было собрание генералов штаба исключительно с осведомительными целями без обмена мнений. Это было просто служебное приглашение".
Слова: «по приказанию Ставки» вставлены мною собственноручно.
Генерал-лейтенант ВАХРУШЕВ
4 сентября 1917 г. Показание принято Чрезвычайной] следственной] комиссией] при Сев[ерном] фронте.
Председатель] Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: шж[енер] РЕМИЗОВ прапорщ[ж] ОРЛОВ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 83. Л. 18-19. Подлинник. Машинопись. №100
Показание главнокомандующего Северным фронтом В.Н. Клембовского
2 сентября 1917 г.
Я знаком с генералом Корниловым недавно. Виделся только в Петрограде. По служебным сношениям я заметил, что он что-то против меня имеет. История назначения ген. Лечицкого вместо меня ясно доказывает, его слова: «Не верьте газетным слухам», — явная ложь. Он бывал придирчив. Например, когда я по представленному мне праву снесся с военным министром по делу о доставке пулеметов, ген. Корнилов сделал замечание.
27 августа утром начштаба доложил, что дежурный офицер штаба фронта имел разговор с генерал-квартирмейстером штаба Петроградского округа. Было передано, что ген. Васильковский приказал приостановить движение 3-го кавалерийского] корпуса на север. Меня поразила форма приказа, именно через деж[урного] офицера1". Кроме того, ген. Васильковский отлично знал, что 3-ий кав[алерийский] корпус подчинен только главковерху и что последний, не спра-
Так в тексте.
Далее текст вписан чернилами.
Далее зачеркнут текст: «Кроме того, ген. Васильковский приказал».
РАЗДЕЛ IV
451
шиваясь никого, продвигает его по любому направлению. Потом, вообще, непонятно, к чему вмешался сюда ген. Васильковский. Я сообщил этот разговор в Ставку, и мне ответили, что движение эшелонов продолжать, если нельзя по железной дороге, то походным порядком. В тот же день к вечеру были две проходящие телеграммы, кажется, от Ратгеля, по ведомству путей сообщения. Одна говорила продвижение войск продолжать, а другая — нет. В три часа дня говорил по прямому проводу с комиссаром Станкевичем, который в краткой форме посвятил меня в события. После этого я говорил с начштаба Западного фронта ген. Духониным, который ничего о событиях мне сказать не мог. Часов в 11 вечера вызвал меня к аппарату наштаверх. Он сказал мне, что я назначен главковерхом, но что ген. Корнилов не слагает своих обязанностей, что ген. Деникин к нему присоединился и с ген. Валуевым ведутся переговоры. Он спросил меня, какое мое решение, и я сказал, могу ли я ответить, не дожидаясь ответа ген. Валуева. Я ответил ему почти тотчас же, что верховное командование принять не могу, а принципиально смену верх[овных] главнокомандующих признаю вредной для боевых операций. Утром 28-го числа меня посетил ген. Дитерихс1, нач. штаба 3-го кав[алерийского] корпуса. Он спросил, принял ли я верховное командование и могу ли дать ему какие-либо указания как Верховный главнокомандующий. Я ему ответил, что командование не принял, что меня официально никто не назначал до сих пор, но в частной беседе я уже отказался и дать ему распоряжений никаких не могу. В 12 часов дня получил телеграмму Керенского о назначении меня главковерхом. Я тотчас же послал телеграмму с отказом, так как при моих силах и моем знании фронтов принять новое назначение было невозможно. 28-го же ко мне приходил дважды помощник] комиссара Савицкий, и дважды разговаривали с ним по телефону. Главным образом шла речь об установлении контроля в телеграфах генкварсев и дегенсев, контролируя даже оперативные телеграммы, п[отому] к[ак] Савицкий сказал, что под флагом оперативной может пройти политическая телеграмма. Он мне пояснил, что мои исполнители в данный момент могут не выполнить приказа главкосева. Он обещал, что в телеграфы будут поставлены члены комиссариата. Позже ночью начштаба явился с докладом, что в телеграфы у генкварсева и начвососева явились депутаты, не члены комиссариата, с вооруженной командой и заняли телеграф. Я сейчас же переговорил по телефону с Савицким. Указал на то, что мы условились только р двух телеграфах и ничего не говорили о телеграфе начвососева, тем более не говорили о занятии телеграфа вооруженной силой. Он меня уверил, что вооруженных депутатов совсем нет, и перечислил фамилии тех, кто там дежурит. Мною было предложено решение вопроса оставить до утра, когда будет выработана инструкция. Он отказался, но согласился на то, что в телеграфы начвососев он тоже назначит члена комиссариата и сообщит мне фамилию. Это было сделано. Я отдал приказом по фронту. В ночь на 29" числа ко мне явился штаб-офицер и лично спросил, допускать ли членов комиссариата на телеграф. Я подтвердил и сказал, чтобы допускали до контроля всех телеграмм, не исключая и оперативных. Утром 29 августа я заболел, пригласил доктора, который настоятельно указал на необходимость мне отдыха в 3-4 дня. После этого я передал все дела начштаба, оставив за собой только оперативную сторону дела. Спустя некоторое время меня вызвал к аппарату комиссар Станкевич и просил дать ему определенный ответ. Я сказал, что в обеих армиях ежеминутно ожидают удара против-
I Здесь и далее в документе фамилия напечатана ошибочно: «Дидрихс».
II Предлог «на» вписан над строкой. Цифра исправлена. Первоначально было: «28».
452
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
ника, что очень утомлен, все дела сдал начштаба и себе оставил исключительно оперативную часть. Сказал, что буду, безусловно, подчиняться приказаниям нового Верх[овного] главнокомандующего, которого назначит Bp. правительство. Я должен еще упомянуть, что при первом разговоре со Станкевичем мною была сказана следующая фраза: «Я у аппарата не один, поговорим подробно, когда вы приедете». Фразу эту я объясняю следующим образом. Я вообще вел такую линию, что военные не должны вмешиваться в политику, а исключительно отдать свои силы в пользу оперативных действий. Если бы я стал вмешиваться в политику, писать разные воззвания, то это могло повредить боевым операциям. Отвлекать армию от важнейших в данную серьезную минуту задач невозможно. Теперь я доволен, что армии спокойно провели эти дни. На телеграфе я был не один, там был юзист, а я не хотел, чтобы мои слова получили огласку.
Относительно плана передвижения кавалерийского корпуса. Недели три назад я просил главковерха, чтобы он дал мне Первую Донскую кав[алерийскую] дивизию для ген. Парского. Получил телеграмму с отказом с указанием, что кавалерийские войска предназначены для парирования десанта противника. Я телеграфировал об этом ген. Парскому. Через мое посредство шли переговоры Ставки с командиром 3-го кав[алерийского] корпуса, заключавшиеся в том, что корпус стягивается к ст. Дно, что там они будут перековываться, и будет ремонтироваться обоз, на что потребно от 10 до 14 дней. Я уже поставил крест на то, что эти кавалерийские войска будут мне полезны1. Потом от начштаба я узнал на словах, что конный корпус направляется к Нарве. Для меня это было хорошим известием, так как там находится одна из наших позиций и не обороняемое мною Финское побережье. Вообще же о движении корпуса я не имел точного представления. Даже ген. Дитерихс 28 августа не мог мне сказать определенно, где находятся части корпуса, говоря, что они чрезвычайно разбросаны. Относительно контроля на телеграфе. Телеграмма (приблизительно около 26 августа) из Ставки говорила, чтобы телеграмм, сеющих раздор, направленных против верховного командования, не пропускать. Предлагалось установить контроль. Организовал этот контроль начштаба, и я этим делом мало интересовался. Когда ко мне обратился комиссар Савицкий, что его разговор контролируется, я сейчас же отменил такое распоряжение.
О генерале Краснове. Генерала Краснова я не видел и не знаком с ним. Он просил у меня приема, я назначил вечером, но ген. Краснов не пришел.
От штабных офицеров о подробностях мятежа я ничего не слышал, так как у меня кроме начштаба бывают только капитан Альтерфатер, ген. Зубов и ген. Фролов.
О разговоре с прапорщиком Шубиным. Прапорщик Шубин вопроса, что теперь два лагеря и к какому из них я примкну, мне не задавал, я этого положительно не помню. Вопрос о том, чье исполнять приказание, если ген. Корнилов устранен, он мне задавал, и я разрешил его указанием на соответствующую статью.
Моя фраза: «Если Bp. правительство назначит Верх[овного] главнокомандующего, я буду ему повиноваться», — ясно говорит за мои убеждения, и, кроме того, Bp. правительству я дал присягу. Комиссару Станкевичу я ответил не прямо потому, что был не один. Пом[ощник] комиссара Савицкий мне сказал, что комитеты интересуются моим мнением и что он их успокоил заявлением, что главкосев на стороне Bp. правительства. Я не возражал, так как это было верно. Кроме того, свои мнения я высказывал Савицкому в таком духе: знайте, главнокомандующий на стороне Bp. правительства.
Так в тексте.
РАЗДЕЛ IV
453
Связь с командармами. Мнение ген. Парского мне было неизвестно. Ген. Данилов прислал мне в копии свою телеграмму военмину, что он придерживается взглядов ген. Корнилова, который ратует за твердую власть, между тем Bp. правительство является только фикцией власти. Телеграмма эта в делах штаба.
Я вспоминаю, что Савицкий говорил мне о необходимости цензуры над объявлениями Корнилова. Ответил я в том смысле, что мое дело ведать оперативным делом, а политическое дело касается исключительно комиссара. Кроме этого, частным образом1 заметил, имеем ли мы право контролировать чужие убеждения. Я сомневался, совместимо ли это со свободой слова.
Телеграмму о моем назначении, что на меня возлагается верховное командование, потому что я защищаю пути к Петрограду, я понял так, что Северный фронт в данное время имеет большое первенствующее значение ввиду Рижской неудачной операции. У меня совсем не было в голове, что я должен буду защищать Петроград от войск ген. Корнилова. Я говорю это совершенно откровенно, и приказ этот я понял именно так.
Относительно продвижения кав[алерийского] корпуса, мне помнится, говорил начштаба, что он должен продвинуться в Петроград для усмирения большевиков. Это было 19-20-го числа. Принять какие-либо шаги в исполнение приказа Керенского об остановке эшелонов лично от себя я не мог, так как не знал, где они находятся. Но я посылал копии телеграммы Керенского о приостановке войск Корнилову, кажется11, даже на автомобиле, так как тогда все сообщение было очень нерегулярно. Так мне докладывал начштаба. С начвосо-сев о необходимости задержки эшелонов к Петрограду я не говорил, я имел разговор только с начштаба. Между прочим, на телеграмму Керенского о приостановке продвижения эшелонов к северу я ответил ему, что они подчинены главковерху, а копию приказа Керенского я переслал в Ставку.
Всей остроты вопроса о продвижении войск ген. Корнилова и моего назначения я не сознавал. Телеграмму о приостановке эшелонов я получил до того времени, когда я узнал о смещении Корнилова. До того же Момента отправил телеграмму продвигать во что бы то ни стало эшелоны на север. Категорически утверждаю, что эту телеграмму я послал до получения каких бы то ни было сведений о смещении Корнилова. Непосредственно Ставка не могла передать приказ конному корпусу, так как у нее не было связи. Сохранить нейтралитет в мятеже Корнилова у меня не было умысла, я связан присягой с Bp. правительством. После смещения Корнилова должен сказать, что Ставка для меня все же существовала как орган, координирующий действия армии.
28-го числа около 10 час. вечера я получил шифрованную телеграмму Корнилова приблизительно такого содержания: «Прошу ген. Клембовского прибыть в Ставку немедленно. Приказываю прервать связь с Петроградом». Эту телеграмму я оставил без всяких последствий. Об этой телеграмме военному министру я не доложил, так как для меня она была не вполне понятна. Может быть, это был мой промах, это я сознаю. Но я был слишком тогда переутомлен. Подпись Корнилова в телеграмме была зашифрована.
Ген. Парский меня запрашивал о какой-то <посланной мною копии>111 телеграммы по поводу событий. Я ответил, что ему виднее, какая обстановка на фронте и настроение войск. Рекомендовал делать так, чтобы не возбуждать армию и не обессиливать ее боевую мощь.
I Слово «образом» вписано над зачеркнутым: «вопросом».
II Слово «кажется» вписано над строкой.
III Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
454
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
О существовании Военного союза я знал точно так же, как и об его отделении в Пскове. С условиями работы в Союзе я совершенно не знаком. Хотели об этом мне доложить в Ставке, но у меня не было времени. Потом я получил пакет с уставом этого Союза и заявлением для поступления в члены. Я его не читал, но передал начштаба и просил записать меня членом. Я записываюсь во все военные общества, которые не преследуют политические цели, а о Военном союзе мне говорили в Ставке, что он преследует цели только усиления боевой мощи армии.
О чрезвычайном собрании 28-го числа всех штаб-офицеров моего штаба мне не докладывали1.
Генерал от инфантерии КЛЕМБОВСКИЙ
Собственноручным поправкам ген. Клембовского верить.
Вл. ВОЙТИНСКИЙ
2 сентября 1917 г. Показание принято Чрезвычайной] следственной] комиссией] Северного] фронта
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: прапорщ[ик] ОРЛОВ Пр[апорщик] КОРОЛЕНКО Иофф] ШВАБИНСКИЙ инж[енер] РЕМИЗОВ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 83. Л. 14-17. Подлинник. Машинопись. №101
Показание помощника комиссара Северного фронта Д. Савицкого
2 сентября 1917 г.
При первом моем свидании с генералом Клембовским (28 августа) я указал ему на требование Временного правительства не исполнять приказы Корнилова и ввиду объявления о его восстании против правительства задерживать все его распоряжения, воззвания и т.д. На это он мне ответил, что теперь «свобода слова» и что он считает, что у него могут армии потребовать ответа за задержку и укрывательство мнения другой стороны, а также вообще обвинить в оплошности задерживать чьи-либо воззвания, обращения etc. Отказался также прекратить немедленно отправку на Петроград эшелонов, сославшись на подчинение их непосредственно Ставке.
Не согласился он также и на мою просьбу дать согласие на установление моего контроля на телеграфах и телефонах и только после продолжительного убеждения и спора согласился допустить дежурства для «связи» и скорейшего вызова моего к аппарату.
Я тогда же обратил его внимание на недопустимое поведение дежурного офицера на телеграфе, который требовал от меня не упоминать в моем разговоре с Петроградом о Корнилове и дать ему возможность этот разговор читать. Он заявил мне, что распоряжение это было общим для всех и последовало из Ставки, но что он уже отдал распоряжение о его отмене.
Далее текст написан чернилами.
РАЗДЕЛ IV
455
При второй встрече в следующую ночь я явился к нему с категорическим требованием выявить свою позицию, причем сослался на 5-ую и 12-ую армию. Однако и на этот раз ген. Клембовский уклонился от ответа, заявив, что он не политик и что ею заниматься не хочет, а будет заниматься только операциями. Причем он заявил, что «вооруженной силой» мне мешать не будет.
Общее мое впечатление от разговоров с генерал[ом] Клембовским, что он совершенно растерялся, но, несмотря на это, сознательно не желал идти против Корнилова и совершенно не желал своим именем и своей властью помочь Временному правительству в его борьбе с восставшим генералом. Кроме отсутствия личного желания помочь Bp. правительству я должен констатировать его стремление помешать и мне чем только возможно в исполнении мною, как представителем Bp. правительства], моего долга.
2 сентября 1917 г. Дмитрий САВИЦКИЙ
Показание принято Чрезвычайной] следственной] комиссией] Сев[ерного] фронта
Председатель] Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: пр[апорщик] ОРЛОВ прапорщик] КОРОЛЕНКО Иос[иф] ШВАБИНСКИЙ инж[енер] РЕМИЗОВ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 83. Л. 2, 2 об. Автограф.
Дело начальника военных сообщений Северного фронта генерала К.М. Ушакова164
№102
Протокол допроса1 подпоручика Управления военных сообщений Северного фронта Берзина
4 сентября 1917 г.
Отношение офицеров отделения к событиям было чисто официальное. До 28-го вечера мы не знали ничего определенного. 27-го числа <от ген. Кислякова был приказ приостановить, потом>", получив от полк. Раттеля111 [приказ], чтобы эшелоны отправлялись до Луги, а те, которые должны были идти в Нарву, то по старому направлению.
В эти дни1У я вел беседы с писарями, и, в частности, с Сопиным. Последний меня спрашивал, доверяю ли я Керенскому. Во время разговора присутствовали Дмитриев, писарь, еще один, фамилию не знаю, и два вестовых. Сопину я ответил да, что Керенскому я доверяю. Что допускал по отношению Керенско-
I Текст протокола допроса написан карандашом.
II Текст, заключенный в угловые скобки, вписан между строк.
ш Вписано под строкой повторно чернилами: «полковника] Раттэля».
w Текст «В эти дни» вписан над зачеркнутым: «С писар[ем] Сопиным».
456
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ И
го резкие выражения, я не помню, во всяком случае, что Керенский дурак, я не говорил. Я говорил, что для меня нежелателен Нахамкес1 и что Керенский мог бы воздействовать, чтобы такие не приходили в Совет. Вообще я не слыхал, чтобы еще кто-либо говорил резко о Керенском в нашем Управлении. Не говорил также никто из офицеров прямо в пользу Корнилова. Хотя, пожалуй, верно будет, если скажу, что все у нас в отделении держались выжидательной политики.
О Корнилове я говорил так, что если бы даже он имел благие цели, то его план нехорош, т.к. вызывает братоубийственную войну.
Подпоручик БЕРЗИН11
Показание принято Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: КОРОЛЕВ Иос[иф] ШВАБИНСКИЙ Инж[енер] РЕМИЗОВ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д.84. Л.23. Подлинник. Рукопись; Там же. Л.24. Копия. Машинопись.
№103
Протокол допроса помощника комиссара Северного фронта Д. Савицкого111
3 сентября 1917 г.
Ген. Ушакова я видел только один раз, после того, как уже мною было выпущено воззвание, и был главкосевом ген. Бонч-Бруевич. Ко мне явился полковник Карамышев 29/VIII, которого я вызвал по телефону. Последний тут же изъявил желание всецело мне подчиниться и удивлялся, что я до сих пор не сообщил ему о своих полномочиях. Я потребовал от него немедленного прекращения посылки эшелонов на Петроград и взял у него подписку об исполнении сообщенных ему приказаний Bp. правительства. По его предложению я отправился с ним в Упвососев для просмотра графиков передвижения войск. Там я был принят ген. Ушаковым, с которым говорил по вопросу исполнения им приказов Корнилова. Он встретил меня очень холодно, доказывал мне, что контроль над его телеграфом не имеет никакого основания, так как он удостоверяет, что через его телеграф не могут приходить и получать распространение не строго служебные телеграммы. На мой вопрос, знает ли он приказание Bp. правительства о непосылке войск на Петроград и сделал ли он по этому поводу распоряжение, он ответил, что, пока у него нет17 приказания по этому
I Слово «Нахамкес» повторно вписано чернилами поверх слова «Нахамкес», написанного карандашом.
II Далее текст написан чернилами.
ш Показания Д. Савицкого по делу ген. Клембовского см. документ № 101 — т. 2. w Слово «нет» вписано над строкой.
РАЗДЕЛ IV
457
поводу от начальства, он должен исполнять приказания Ставки, не входя в их обсуждение. Тогда я ему официально заявил, как представитель Bp. правительства, что дальнейший пропуск эшелонов на Петроград и вообще неисполнение требований Bp. правительства будут поняты как сознательное пособничество Корнилову. После этого мы расстались. Он мне сказал: «Представьте мне соответствующий приказ главкосева, и он тогда будет исполнен». В рапорте он ссылается на свою подчиненность Кислякову, на что я ему возразил, что согласно телеграммы Кислякова ему переданы права последнего в районе Северного фронта. Наш разговор происходил часов в 9-10 вечера.
3/IX-17 г. Дм[шприй] САВИЦКИЙ
Показание принято Чрезв[ычайной] следственной] комиссией Сев[ерного] фронта
Председатель Комиссии Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены Инж[енер] РЕМИЗОВ Пр[апорщик] КОРОЛЕВ Иос[иф] ШВАБИНСКИЙ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 13, 13 об. Подлинник. Рукопись; Там же. Л. 14. Копия. Машинопись.
№104
Протокол допроса1 писаря Управления военных сообщений Ф. Comma
4 сентября 1917 г.
Как наш комитет узнал о мятеже Корнилова, мы сообщили в Совет депутатов, в это же время полков[ник] Карамышев говорил с Лукомским по аппарату Юза", кажется, 28 августа. Начштаба спрашивал его подробно, где находятся эшелоны, и сказал, что эшелоны должны быть погружены и отправлены на север. Полковн[ик] Карамышев говорил, что связь потеряна. Точно сказать, <где находятся эшелоны>ш, не может. А в это время распоряжение Bp. правительства о задержании эшелонов уже было, мы о нем узнали в обед.
До разговора полк. Карамышева у нас было общее собрание, на котором не было обсуждений. Пор[учик] Решетилов не дал мне слова. Когда мы говорили с подпор[учиком] Берзиным о положении дел, он сказал, что Керенский дурак, он специалист только как юрист. Вообще Берзин высказывал сочувствие Корнилову17. 27 августа ген. Ушаков говорил со Ставкой при закрытых дверях. Часть его разговора слышал тел[еграфист] Кутовский и чиновник п[очтово]-тел[еграф-ной] к[онто]ры № 61, он ходил всегда к нам работать. Это было в обед.
Ф. СОПИН"
I Текст протокола допроса написан карандашом.
II Над словом «Юза* повторно вписано чернилами «Юза».
ш Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
w Далее зачеркнуто: «то, что такое, как».
v Далее текст написан чернилами.
458
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
Показание принято Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: Инж[енер] РЕМИЗОВ Пр[апорщик] КОРОЛЕВ Иос[иф] ШВАБИНСКИЙ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 19. Подлинник. Рукопись; Там же. Л. 20. Копия. Машинопись.
№105
Протокол допроса начальника военных сообщений Северного фронта К.М. Ушакова
4 сентября 1917 г.
Оговорюсь, что могу перепутать даты. Перевозка кав[алерийских] войск была назначена нарядом Ставки 15 августа еще с Юго-Западного фронта в район Ново-Сокольники. А потом дан был дополнительный наряд 3-му кон[ному] корпусу. До 25 августа эта перевозка еще не закончилась. Наше дело было регулировать перевозки эшелонов. До 25 августа было изменение маршрутов, именно Дикую дивизию перекинуть на Дно, к 25-му числу она там и собралась. 1-ая Донская'дивизия была перевезена в Псков. Кажется, 25-го числа" начальник отдела путей сообщений был вызван по проводу Ставкой, и ему было сказано, чтобы он собрал порожняк. Позже вечером мы узнали, что будет большая переброска войск в район Нарвы, на побережье. Для меня цель была ясна: охрана побережья от немцев. 26-го утром положение было такое: 1-ая Донская находилась в районе"1 Пскова, Уссурийская — в районе Вел[иких] Лук, Туземная— [в] районе Дно. 27 августа они должны были сделать посадку. В этот день утром передвижение уже началось. Тогда же около полудня отвосев17 получил записку от полк. Шихеева с запросом, по чьему распоряжению делается перевозка. Полковник Карамышев его удовлетворил, что это выполнение оперативного плана. Потом была вторая телеграмма от полк. Шихеева, что по распоряжению ген. Васильковского перевозка эшелонов к северу нежелательна. Потом вечером же была телеграмма от ген.-кварт[ирмейстера] полковника Параделова (Петрогр[адского] округа) в том же духе, что надобность в эшелонах миновала и ген. Васильковский просит посылку их прекратить. Затем я получил7 <в ночь с 27-го на 28-ое распоряжение^ ген. Кислякова, чтобы посылку эшелонов на север прекратить. Я докладывал о записках711 телеграммах из Петрограда на-
I Слово «Донская» вписано над строкой.
II В тексте изменен порядок слов. Первоначально было: «25-го числа, кажется».
III Здесь и далее в предложении слова «районе» вписаны над строкой. Окончания слов исправлены только в копии показаний. Копию показаний см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 28,28 об.
17 Слова «окало полудня отвосев» вписаны над строкой. Отвосев — отдел военных сообщений. 7 Далее зачеркнуто: «приказ».
VI Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой. 711 Слово «записках» вписано над строкой.
РАЗДЕЛ IV
459
штасеву еще днем1, но от него никаких распоряжений не последовало, рекомендовано было выяснить вопрос по аппарату в Ставке, что и было сделано помощником моим>и. Генер. Кисляков вызывал111 меня днем17 к аппарату, <и переговорить мне лично не пришлось, я говорил только с полк. Раттель, а около 6 ч. дня Генеральный] штаб говорил с полк. Кондратьевым>7, передал мне права71, установленные ст. 74 Положения16^711 на Северном фронте. Утром 28 августа ген. Кисляков прислал опять телеграмму, чтобы движение эшелонов продолжать. Я свое последнее приказание о продвижении эшелонов на север отдавал вечером7111 27-го числа. С того момента, как была получена ночью на 28 августа телеграмма Кислякова, я уже никаких приказаний продвигать эшелоны в Петроград не давал, несмотря на то что утром 28-го и был второй приказ Кислякова — продвигать. Мы оставили эшелоны на своих местах, передав их собственной судьбе, <ничего иного и сделать не могли, так как никакой связи с комендантами станции Дно, Нарва, Щеликие] Луки не было, ничего не могли добиться и от местных ж.д. агентов>1Х.
<Когда я был на докладе ночью 27-28 августа, меня вызвал полк. Раттель, но вместо меня переговаривал с ним полк. Кондратьев.>х Полковник Раттель <при разговоре с полковником Кондратьевым^ интересовался положением дела продвижения эшелонов. Никаких приказаний после приказа Керенского о продвижении эшелонов не давалось. С 27-го на 28-ое всякое руководство передвижением войск вышло из рук Управления, и поезда двигались по инерции. В помыслы Ставки мы не были посвящены™.
Все исправления сделаны мною собственноручно.
Нач. воен[ных] сооб[щений] Сев[ерного] фронта г. КМ. УШАКОВ
5/9. [1]917
Собственноручным исправлениям г. Ушакова верить.
Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Показание приняла Чрезвычайная] следственная] ком[иссия] при Северном] фр[онте].
Председатель] Вл. ВОЙТИНСКИЙ Члены Инж[енер] РЕМИЗОВ И. ШВАБИНСКИЙ Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 27, 27 об. Подлинник. Машинопись; Там же. Л. 28,28 об. Копия. Машинопись.
I Слова «еще днем» вписаны над строкой.
II Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
III Далее зачеркнуто: «ночью».
17 Слово «днем» вписано над строкой.
7 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
71 Далее зачеркнуто: «на самостоятельную перевозку».
VI1 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан под строкой.
7111 Слово «вечером» вписано над зачеркнутым: «среди дня».
к Текст, заключенный в угловые скобки, вписан в строку чернилами.
х Текст, заключенный в угловые скобки, зачеркнут.
XI Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой,
хн Далее текст написан чернилами.
460
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
№106
Протокол допроса начальника военных сообщений Северного фронта К.М. Ушакова
7 сентября 1917 г.
Второе1 показание начальника военных сообщений армий Северного фронта генерала Ушакова.
7 сентября 1917 года. На вопрос о том, почему я не реагировал на телеграмму полк. Шихеева, переданную11 им в 1ч. 45 мин. дня 27 августа, должен сказать, что телеграмма эта была не прямо на мое имя. Содержание этих телеграмм я доложил наштасеву, который просил переговорить со Ставкой. Из Ставки получились категорические приказания. 27 августа ген. Клембовского я не видел, а ген. Вахрушев мне ничего о разговоре ген. Клембовского с комиссаром Станкевичем не говорил.
Полковнику Кондратьеву никаких особых указаний и инструкций по поводу разговора с начальником Туземной дивизии не давал.
Я узнал в ночь с 27 на 28 августа около 3 ч. ночи после получения телеграммы Керенского о происходящих событиях, до того же времени не подозревал о том, что вышел конфликт ген. Корнилова с Bp. правительством. Разноречивость распоряжений по перевозке 3-го кон[ного] корпуса до трех часов ночи представлялась мне как конфликт распоряжений различных ведомств, но никоим образом не видел в этом конфликта между Корниловым и Bp. правительством. Разговоры мои по Юзу со Ставкой около 3 ч. дня 27 августа сохранились на ленте111.
<8/9. 917. Нач. воен[ных] сооб[щений] Сев[ерного] фронта
генерал-майор УШАКОВ
Показание принято Чрезв[ычайной] следственной] комиссией] при Сев[ер-ном] фр[онте]. Председатель] Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: Инж[енер] РЕМИЗОВ Пр[апорщик] КОРОЛЕВ Иос[иф] ШВАБИНСКИЙ
Секретарь ГУСЕВУ™
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 32. Подлинник. Машинопись. №107
Протокол допроса Чрезвычайной комиссией начальника военных сообщений Северного фронта К.М. Ушакова
18 сентября 1917 г.
Протокол допроса свидетеля
1917 года сентября 18-го дня в гор. Петрограде член Чрезвычайной комиссией по расследованию дела о генер. Корнилове и др. допрашивал нижепоименованного, который на предложенные вопросы показал:
I Слово «Второе* вписано чернилами.
II Далее зачеркнуто: «мне*.
ш Приложение к показанию К.М. Ушакова (выписки с телеграфной катушки N° 99 аппарата Морзе отдела перевозок Управления военных сообщений армий Северного фронта — записи разговоров 26-28 августа 1917 г.) см.: ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 34-36, 36а, 37-39 об.
w Текст, заключенный в угловые скобки, вписан чернилами.
РАЗДЕЛ IV
461
Я, начальник военных сообщений Северного фронта генер.-майор Константин Михайлович Ушаков, 46 лет, православный, не судился, по делу показываю дополнительно:
Я подтверждаю показания мои, данные следственной комиссии 4 и 7 сентября и находящиеся в предъявленном мне деле (предъявлено дело Чрезвычайной] след[ственной] комиссии Север[ного] фронта на 22 листах). В дополнение к этим показаниям могу заявить, что 27 августа около часу дня я получил записку полковника Шихеева, заведовавшего также передвижением войск Варшавского района, в которой указывалось, что по распоряжению Временного правительства движение эшелонов на Петроград должно быть приостановлено. Из записки полк. Шихеева было видно, что упомянутое распоряжение Временного правительства дано было главнокомандующему Петроградским военным округом, в последующем передано Шихееву. Получив эту записку, я снесся по телефону с начальником штаба фронта генералом Вахрушевым, от которого получил приказание перевозку войск продолжать, по поводу же отмены ее переговорить со Ставкой по прямому проводу. Переговоры со Ставкой я поручил моему помощнику полковнику Кондратьеву, который от вр. и. об. начвосевверха полк. Раттеля получил категорическое приказание продолжить перевозку, несмотря на требования полк. Шихеева. Это было около двух часов дня 27 августа. В 3 ч. дня я был вызван к аппарату товарищем министра путей сообщения на театре военных действий генералом Кисляковым и около четырех часов дня я говорил с полковником Раттелем, заменившим у аппарата генер. Кислякова. Полк. Раттель сообщил мне, что утренний разговор полк. Кондратьева о прекращении перевозки по записке Шихеева он доложил н[ачальни]ку Штаба Верх[овного] главнокомандующего, который требует продолжения перевозки войск. Около пяти часов дня я вынужден был уйти с докладами к н[ачальни]ку Штаба, и в мое отсутствие вызвавший меня генерал Кисляков говорил с моим помощником полк. Кондратьевым. В мое отсутствие полк. Кондратьев получил предъявляемую мне телеграмму № 1041 сборную, в которой: 1) генерал Васильковский требовал приостановления движения войск в Петроград, 2) полковник Багратион указывал поставить эшелоны в место прежних их стоянок и предлагал продолжить перевозку всех эшелонов, кроме следующих в Петроград. Содержание этой телеграммы полков[ник] Кондратьев передал по прямому проводу генер. Кисля-кову, от которого именем главковерха получил приказание движение эшелонов в Петроград не прекращать. При этом генерал Кисляков передал мне установленные ст. 74 Положения] о полевом Управлении свои права, устанавливавшие мне подчинение начальников дорог Полевого управления Северного фронта. Около 9 ч. вечера последовала отмена этих полномочий, почему я их и не объявлял. Около 12 ч. ночи от нач. Воен[ных] сооб[щений] Верховного] главнокомандующего] было получено распоряжение все перевозки войск в Петроград приостановить. Затем была получена вторая записка начвосоверха положительного характера, и обе они были доложены около двух ч. ночи н[ачальни]ку штаба Сев[ерного] фронта. Последний отказался дать какие-либо распоряжения, ссылаясь на то, что корпус ему не подчинен. Получив упомянутые записки начвосоверха, я приказал дальнейшее движение войск в Петроград прекратить, что же касается до возвращения эшелонов к месту их стоянок, то решение этого вопроса ввиду технической его сложности было отложено до утра 28 августа. В третьем часу ночи, т.е. уже после сделанного о приостановке движения войск в Петроград распоряжения, была получена телеграмма за подписью тов. мин[истра] путей сообщения Ливеровского, сообщавшая, что генерал Корнилов Временным правительством смещен, и излагавшая обстоятельства, это смещение вызвавшие. До этого ни о каком конфликте генер. Корнилова с Временным правительством
462
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
мне известно не было. Ввиду этого я и считал своей обязанностью исполнять только те приказания, которые исходили от лиц, которым я был подчинен, т.е. н[ачальни]ка штаба фронта и н[ачальни]ка военных сообщений на театре военных действий. Больше ничего по делу я показать не могу. Прочитано.
Зачеркнуто: «что».
Начальник военных сообщений Северного фронта Генерал-майор УШАКОВ Члены Комиссии Михаил ГОЛЬДМАН-ЛИБЕР
В. КРОХМАЛЬ Полковник УКРАИНЦЕВ Н. КОЛОКОЛОВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 2-4 об. Подлинник. Рукопись.
2. Показания офицеров штабов о командировании их в Ставку для изучения минометов и бомбометов166
№108
Протокол допроса исполняющим должность судебного следователя Московского окружного суда А.В. Коренковым поручика 248-го пехотного Славяно-сербского полка А.В. Александрова167
1 сентября 1917 г.
Протокол
1917 года сентября 1-го дня судебный следователь Московского окружного суда по особо важным делам в камере своей допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля с соблюдением 443 ст. Уст[ава] уголовного] судопроизводства], и он показал:
Анатолий Васильевич Александров, поручик 248-го пехотного Славяно-сербского полка, 24 лет, православный, не судился.
Я прибыл в Москву из Ставки Верховного главнокомандующего утром 29-го августа с.г. В Ставку я был командирован командиром полка 25 августа по телефонограмме для ознакомления с английскими бомбометами и минометами (телефонограмма штаба корпуса № 09945). Я прибыл в Ставку 27-го утром. В тот же день, часов в 12, у генерал-квартирмейстера его заместитель обратился ко мне и к еще трем неизвестным мне офицерам с такой речью: «В Петрограде готовится выступление большевиков, страшно сильное. Туда привезено много германских и австрийских пленных, которых там вооружили. Все это для того, чтобы кончить войну, предполагается взорвать там пороховые заводы, а тогда война, конечно, должна уже кончиться. Ведь заводы те последние, и все это делается на немецкие деньги. Правительство, надо полагать1, тоже в лице некоторых его членов принадлежит к большевикам, поэтому оно должно быть реконструировано. Советы солдатских и рабочих депутатов должны быть распущены, генерал Корнилов" временно должен быть провозглашен диктатором».
Слова «надо полагать» впечатаны над строкой. Далее зачеркнуто: «должен».
РАЗДЕЛ IV
463
На мой вопрос, останется ли в правительстве Керенский, капитан Генерального штаба, заместитель квартирмейстера, обратившийся к нам с вышеуказанной речью (его имени я не знаю), ответил, что Керенский, вероятно, будет сохранен в правительстве. В заключение тот капитан Генерального штаба предложил нам, офицерам, ехать в Петроград, чтобы там руководить несколькими1 солдатами, предупреждать во время выступления большевиков избиение жителей, предупреждать взрывы пороховых и других заводов и взрывы мостов. Мотивы выставлялись капитаном убедительные: гибнет Родина, — и я согласился. Имен тех трех офицеров, которые были у капитана со мной, я не помню; один из них был хорунжий, другой прапорщик, третий поручик. Хорунжий был из первого Астраханского казачьего полка, прапорщик или из 691-го или из 598-го пехотного полка, поручик был гренадерской дивизии, но какой именно и какого полка, я не помню. У генерал-квартирмейстера было тогда много и других офицеров, из каких частей, не знаю11; помню, что там были сибирские части, но какие именно, не помню. Офицеры подходили к названному капитану Генерального штаба отдельными группами, по мере своего появления. И, очевидно, он обращался к ним с такою же речью, с какой обратился к нам. Это мы поняли, в особенности потом, беседуя111 друг с другом, из полунамеков17 при встречах, о событиях, которые должны были разыграться в Петрограде. И у меня сложилось впечатление, что все офицеры решили ехать в Петроград, чтобы спасти родину от большевиков и немцев. В Петрограде мне указали два адреса, куда я должен был явиться за инструкциями. Это: 1) Фонтанка, 22, полковник (имени не помню); 2) Сергиевская, дома не помню, генерал-майор Федоров. Когда я приехал 27 августа в Могилев и явился в Главную квартиру к коменданту, меня удивило, что мне не указали определенной квартиры, а послали остановиться в штабные вагоны. Также странно было, что у коменданта нам не указали7, куда мы должны явиться для занятий, для которых мы приехали. И уже в указанных нам вагонах нам объявили, что мы должны явиться к генерал-квартирмейстеру. Поправляюсь, что, кажется, был отведен один такой вагон, и в нем нас было человек восемь —я и три моих товарища, которые были со мной одновременно у капитана, кто были остальные и к каким частям войска они принадлежали, не помню. Но у генерал-квартирмейстера вообще не было офицеров, когда я там был. Быть может, они останавливались в других местах. Кроме того, офицеры отправлялись в Петроград по мере их прибытия и по мере ухода поездов. В Могилеве тогда я ничего особенного не заметил и не понимал, что генерал Корнилов уже порвал связь с Временным правительством. Весь день 27 августа из Могилева шли войска на север. Видел я артиллерию, два сибирских казачьих эшелона и пехотный полк первой дивизии с инициалом буквы «X» на их погонах71. Я спрашивал у казаков-сибиряков, куда они идут. Один ответил неопределенно: «Ни то на север, ни то в Петроград711, — там большевиков, что ли, усмирять». Другой ответил: «А Бог его знает».
I Далее зачеркнуто: «инок».
II Слово «знаю» вписано над зачеркнутым: «помню».
III Слово исправлено. Первоначально было: «беседуют». Часть слова, выделенная курсивом, исправлена чернилами.
17 Слово «полунамеков» вписано над зачеркнутым: «разговорах».
7 Слово исправлено. Первоначально было: «куазали». Часть слова, выделенная курсивом, исправлена чернилами. 71 Слово «погонах» вписано над зачеркнутым: «трафаретах». 711 Так в тексте.
-464
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
В Петроград я отправился 28-го утром с пассажирским поездом. В Орше появились слухи, что поезд наш может не дойти до Петрограда: путь разобран. Я подумал, что путь разобран большевиками, и решил ехать в Петроград через Москву. Дорогой я узнал, что генерал Корнилов порвал с Временным правительством и с Керенским, и решил возвратиться в полк, для чего явился в штаб, чтобы окончательно убедиться в измене генерала Корнилова.
Добавляю, что офицеры, ехавшие из Могилева в Петроград, были по преимуществу поручики и штабс-капитаны, хотя встречались и прапорщики. Добавляю, что капитан Генерального штаба, беседовавший со мной и другими тремя офицерами в Ставке у генерал-квартирмейстера, говорил еще, что большевики решили вырезать офицеров И интеллигенцию, что Керенский должен был приехать в Ставку и не приехал или потому, что за ним следят, или что он уже арестован; что правительство Находится под давлением Советов1 рабочих и солдатских депутатов, которые настроены большевистски. Капитан вообще обвинял правительство в бездействии власти, в том, что возле него возникла опасная большевистская организация, и только из Ставки о том предупредили правительство и приняли меры к поражению большевиков.
Затем я должен пояснить несколько неверно записанное Вами место моего показания. Я видел 27 августа много офицеров не у генерал-квартирмейстера, а на вокзале, где я закусывал, и недалеко откуда стоял вагон, в котором я остановился. Затем в вагоне, в котором я остановился, я видел кроме трех офицеров, с которыми я находился в одном купе, еще человек восемь. Затем", я думаю, что всем группам капитаном Генерального штаба говорилось то же самое, что и нашей группе, потому что, разговаривая с офицерами других групп полунамеками о предстоящих событиях в Петрограде, мы понимали друг друга111.
Зачеркнуто: «о», «должен», «инж», «при встречах». Вставлено: «надо полагать», «Советов».
Исправлено: «знаю», «беседуя», «полунамеков», «указали», «погонах».
Поручик Анатолий Васильевич АЛЕКСАНДРОВ И.д. судебного следователя КОРЕНКОВ Товарищ прокурора Л. ПОВОЛОЦКИЙ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 27. Л. 33-34. Подлинник. Машинопись. №109
Отношение Чрезвычайной комиссии командирам воинских подразделений о допросе офицеров, командированных в Ставку для изучения минометов и бомбометов
Не позднее 1 сентября 1917г.™ Прошу Вас лично допросить7по нижеследующим вопросам:
I Слово «Советов* вписано над строкой.
II Далее зачеркнуто: «при встречах». ш Далее текст написан чернилами.
17 Датируется по смежным документам дела.
v Далее во всех рассылаемых отношениях указывалось, кого следовало допросить.
РАЗДЕЛ IV
465
Дело командира 14-й Донской казачьей особой сотни подъесаула СВ. Овсянкина156
№90
Протокол допроса командира 28-й Донской казачьей отдельной сотни А.И. Китайского
5 сентября 1917 г.
Протокол
1917 г. сентября 5-го дня судебный следователь Московского окружного суда по особо важным делам в камере своей допрашивал с соблюдением] 443 ст. Уст[ава] уголовного] судопроизводства] нижепоименованного в качестве свидетеля, и он показал:
Ананий Иванович Китайский, есаул, командир 28-ой Донской казачьей отдельной сотни, 42 лет, православный, не судился, живу в доме английского госпиталя на углу Вознесенской и Немецкой улиц.
В конце прошлого месяца, — какого числа, не помню, — но после уже слухов о выступлении генерала Корнилова, в Московском комендантском управлении я увиделся с адъютантом нашего атамана генерала Каледина есаулом Епифановым. Зачем он приезжал в Москву, мне совершенно не известно, и о том у меня с ним не было никакого разговора. Но при встрече тогда у коменданта (в его управлении) я беседовал с ним о выступлении генерала Корнилова. Есаул Епифанов мне сообщил, что у нас на Дону о выступлении Корнилова ничего не известно и что генерал Каледин объезжает верхние округи, исследуя вопрос о голоде. Из последнего обстоятельства я вывел заключение, что и Каледин ничего о выступлении Корнилова не знал. Тогда же есаул1 Епифанов спросил меня, как настроена моя сотня. И когда узнал от меня, что моя сотня держится спокойно, заметил: «Ну, так и держитесь спокойно и выжидайте, какие будут последствия событий!» Ни о каких директивах Епифанов со мной не говорил. И я думаю, что в предъявленном Вами мне письме подъесаула Овсянкина к прапорщику Костину от 30 августа с.г. говорится о таких директивах или ложно, или Епифанов беседовал с Овсянкиным о таких директивах не при мне. С Епифановым тогда я виделся не при Овсянкине, но потом нам случилось беседовать и втроем, и ничего особенного в тех беседах сказано никем не было. В тот же день, после моего свидания с Епифановым, я с подъесаулом Овсянкиным являлись по вызову к командующему Московским военным округом, нынешнему военному министру генералу Верховскому. Генерал Верховский, гарантируя нам полную неприкосновенность и обещая, что он предоставит нам вагоны для выезда на Дон, если мы стали на сторону генерала Корнилова, спросил нас, на чьей мы стороне будем держаться, на стороне Временного правительства или на стороне генерала Корнилова. И я, и Овсянкин ему ответили, что мы будем нейтральны до выяснения положения и получения от своего войскового начальства распоряжения. На вопрос затем Верховского, подчинимся ли мы его распоряжениям, если он нас вызовет для усмирения уличных беспорядков, я ответил (видимо, молчаливо со мной соглашался и Овсянкин), что для усмирения уличных беспорядков мы по его приказанию выедем, но ни
Далее зачеркнуто: «может быть».
РАЗДЕЛ III
435
в каких1 событиях, связанных с политическими вопросами, участвовать не будем. Мы, как казаки, считаем для себя обязанными подчиняться решительно во всем нашему Казачьему кругу, и другого ответа генералу Верховскому казаки дать не могли". Хитрить нам нечего было, так как генерал Верховский, обещая нам неприкосновенность и проезд на Дон, говорил нам, что он не намерен насиловать наших убеждений и обращается к нам с полной откровенностью как к офицерам Русской армии.
Странным мне кажется в предъявленном Вами мне письме Овсянкина к Костину, что Овсянкин хотел агитировать в пользу генерала Корнилова, и особенно странным, что он хотел агитировать таким образом среди солдат, которые не являются членами нашей тесной казачьей семьи, среди которой еще возможно допустить было не агитацию в пользу генерала Корнилова (без приказания нашего Казацкого1" круга), а только беседы по разъяснению положения14'.
Зачеркнуто: «может быть», «хитри». Исправлено: «затем», «каких».
Есаул Ананий Иванович КИТАЙСКИЙ И.д. судебного следователя КОРЕНКОВ Товарищ прокурора4
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д.88. Л. 11, 11 об. Подлинник. Машинопись.
№91
Протокол допроса прапорщика 14-й Донской казачьей особой сотни М.П. Костина41
3 сентября 1917 г.
Протокол
1917 года сентября 3-го дня в г. Москве товарищ прокурора Московского окружного суда411 опрашивал нижепоименованного, и он объяснил:
Я, Михаил Петрович Костин, прапорщик 14-ой особой Донской казачьей сотни, православный, 32 лет, не судился, живу временно в г. Коломне, где стоит моя полусотня.
Моей сотней командует подъесаул Овсянкин. Я неоднократно обращался к нему с просьбой устроить так, чтобы полусотню перевели в Москву. Такая просьба была вызвана экономическими затруднениями казаков, переведенных совершенно экстренно в Коломну для подавления беспорядков и не захвативших с собою даже белья. Переговоры с Овсянкиным я вел по телефону. Ника-
1 Слово исправлено. Первоначально было: «какие». Часть слова, выделенная курсивом, вписана чернилами, н Далее зачеркнуто: «хитри». 111 Так в тексте.
14 Далее текст написан чернилами. v Подпись неразборчива.
VI Протокол допроса судебным следователем Московского окружного суда по особо важным делам Коренковым М.П. Костина от 15 сентября см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 88. Л. 35, 35 об.
vu Далее фамилия неразборчива. Возможно: «Павлинов».
436_ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
1 Далее зачеркнуто: «и».
" Далее подпись неразборчива. Возможно: «А. Павлинов».
111 Показания С. В. Овсянкина от 3 сентября 1917 г. см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 88. Л. 3-4; от 29 сентября - Там же. Д. 88. Л. 42, 42 об; от 30 сентября - Там же. Д. 88. Л. 43 43 об.
17 Далее зачеркнуто: «камере своей».
ких разговоров на политические темы, напр[имер], по вопросу о том, какую позицию (примет) займет казачество в столкновении Корнилова с Временным правительством, я с ним не вел. Я лично поступил так: как только Корнилов выступил, я созвал своих казаков и сказал им, что мы присягали Временному правительству1, должны быть верны присяге и в случае надобности с оружием в руках выступить против изменивших присяге казаков. Ни о каком нейтралитете речи не было. В этом смысле мы сделали заявление начальнику Коломенского гарнизона подполковнику Маслову, когда он нас по этому поводу запросил. Наше заявление было отдано в приказ по Коломенскому гарнизону и телеграммой было сообщено начальнику штаба округа. Я ознакомился с содержанием предъявленного мне Вами в копии письма от 30 августа с.г., начинающегося словами: «Михаил Петрович, на все мои попытки», — и т.д. за подписью Овсянкина я заявляю: 1) что такого письма я не получал и никогда с Овсянкиным разговора по поводу воззвания Корнилова не имел, так что письмо это является для меня полной неожиданностью; 2) что я ни в каком случае не последовал бы совету Овсянкина агитировать среди казаков и солдат в пользу Корнилова; 3) что к выступлению Корнилова, как изменившего присяге, я отношусь отрицательно и категорически утверждаю, что ни на минуту не задумался бы исполнить приказание Временного правительства, если бы пришлось усмирять восставших против него солдат.
В настоящем протоколе неверно записано, что я неоднократно обращался к Овсянкину с просьбой о переводе. Такой разговор был только один раз. Должен сказать еще, что Овсянкина я очень мало знаю; он только за неделю до моего перевода в Коломну приехал в сотню из Новочеркасска, и его политических убеждений я совершенно не знаю. Я по своим политическим убеждениям издавна уже принадлежу к республиканцам. Прочитано.
Прапорщик 14-ой Донской казачьей особой сотни Михаил Петрович КОСТИН Товарищ прокурора11
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 88. Л. 2-2 об. Подлинник. Рукопись. №92
Протокол допроса командира 14-й Донской казачьей особой сотни СВ. Овсянкина111
4 сентября 1917 г.
Протокол допроса обвиняемого
1917года сентября 4-го дня судебный следователь Московского окружного суда™ по особо важным делам в камере своей допрашивал нижепоименованного в качестве обвиняемого с соблюдением 403 ст. Уст[ава] уголовного] судопроизводства], причем он показал:
раздел iii
437
Вопросы Ответы
1. Имя, отчество и фамилия Семен Васильевич Овсянкин
2. Возраст во время совершения преступления 23 лет
3. Звание (состояние, сословие, чин, где служил, имеет ли знаки отличия и какие, отбыл ли воинскую повинность: если запасный или отставной военный чин, то когда выщел в задас или подучил отставку) Подъесаул, командир 14-ой Донской казачьей особой сотни
4. Место рождения: а) губерния, б) уезд или город Город Новочеркасск
5. Постоянное местожительство (временное пребывание) Там же
6. Рождение Брачного
7. Народность и племя Донской казак
8. Религия Православный
9. Какое получил образование: а) высшее или среднее, б) грамотен или не грамотен Кончил Новочеркасское казачье училище
10. Семейное положение (холост, женат, вдов, разведен, имеет детей, если малолетний, то живет ли при родителях, сирота, подкидыш и т.п.) Женатый, бездетный
11. Занятие во время совершения преступления: а) чем именно занимался, б) хозяин, работник, служащий
12. Имел ли недвижимое имущество Нет
13. Особые приметы Нет
14. В каких отношениях состоит к пострадавшему от содеянного преступления
15. Прежняя судимость Не судился
По существу предъявленного обвинения допрашиваемый объяснил: Я не признаю себя виновным в том, что, задумав по предварительному уговору с другими, следствием еще не установленными, лицами произвести насильственным путем изменение существующего государственного строя России, а также смещение органов верховной в государстве власти, в целях содействия поднявшему знамя восстания генералу Корнилову, 30 августа сего года переслал прапорщику Костину, стоявшему с частью 14-ой казачьей Донской особой сотни в городе Коломне, воззвание генерала Корнилова, заключающее в себе призыв к бунту против Временного правительства, и письмо, в котором склонял Костина к распространению указанного воззвания среди Коломенского гарнизона, т.е. в преступлении, предусмотренном 51 и 100 ст.ст. Уголовного] улож[ения].
Предъявляемое Вами мне письмо от 30 августа сего года, начинающееся словами: «Михаил Петрович. На все мои попытки...»157— и подписанное «С. Ов-
438
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
сянкин», написано мной. Это письмо было мной написано вследствие того, что из Коломны приехал наш казак Чернышев, который возвращался 30 августа в Коломну. А тогда наш прапорщик Костин по телефону из Коломны просил меня сообщить, какие у нас имеются новости. Так как по телефону разговаривать было трудно, — ничего не было слышно, — то я и написал Костину указанное письмо. Прежде всего я должен заявить Вам, что я всецело подчиняюсь и подчинялся Временному правительству, что я данной мной присяги скоро не меняю и что я всегда стоял за порядок. Никакой с моей стороны агитации против Временного правительства и после выступления генерала Корнилова не было. Все это могут подтвердить как казаки, так и офицеры моей сотни. Я просил только моих казаков не становиться ни на какую сторону. Стать на сторону Временного правительства нас связывало подчиненность нас, казаков, нашему Войсковому кругу, а по газетам генерал Каледин стал на сторону генерала Корнилова, — чего, повторяю, без разрешения Войскового круга1 всего казачества российского сделать он не мог бы. Поэтому мы, казаки в Москве, попали в очень странное положение, не зная, чего держаться. Бывший в то время в Москве адъютант генерала Каледина есаул Епифанов приказал нам тогда оставаться совершенно <спокойными, без нарушения порядка>". Мы так и решили поступить. Когда нас вызвал к себе, меня и командира 28-ой Донской казачьей сотни есаула Китайского, бывший командующий войсками Московского военного округа генерал Верховский и спросил нас, за кого мы, обещаясь, что в случае если мы стоим на стороне генерала Корнилова, выслать нас свободно за пределы Московского военного округа, мы ему ответили, что мы останемся совершенно нейтральными до распоряжения нашего Войскового круга. Выбить из меня то, что я донской казак, невозможно; и если бы наше все казачество стало по приказанию нашего круга на сторону генерала Корнилова, то, конечно, и я должен был бы этому подчиниться. Так я должен был бы поступить по заветам казачества. Как бы я поступил в таком случае, я не знаю. Думаю, что это решили бы все находящиеся в Москве казаки, т.е. поступить так или иначе. В таком случае мое личное убеждение осталось бы при мне. И думаю, что все-таки не так бы легко я изменил бы данной мною присяге. В начале указанного письма я писал Костину, что ясно, почему Верховский не хочет приводить нашу полусотню и других казаков в Москву. Я высказывал здесь свою догадку, что генерал Верховский опасался появления казаков в Москве, чтобы не вызвать этим толков среди солдат, у которых с казаками уже появились недоразумения.
Фразой, что дела идут пока хорошо, я хотел сказать, что идут хорошо пока дела в Москве, где порядок не нарушается. Телеграмму Корнилова, которую я послал Костину, я поднял в Москве, на улице, их валялось много. В той телеграмме никакого призыва генерала Корнилова против Временного правительства не заключалось. В ней указывалось на то, что народ должен еще111 спокойно пережить одно испытание, выпавшее на долю Родины. И если я просил Костина распространять ее осторожно среди солдат, так только имея в виду, что солдаты подозрительно относились к казакам, так, из газет было видно, что казаки стали на сторону генерала Корнилова. Фраза в письме1V об агитации в пользу генерала Корнилова написана случайно и не так, как я хотел выразить-
I Далее зачеркнуто: «Донского казачьего».
II Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над зачеркнутым: «нетра нейтральными».
III Так в тексте.
17 Слово «письме» вписано над зачеркнутым: «пичме».
РАЗДЕЛ III
439
ся. В этой фразе пропущено слово «телеграмма», стало быть, я хотел написать: «в пользу телеграммы генерала Корнилова», — т.е. в пользу порядка и спокойствия. Последними словами моего письма: «В будущем я Вам все сообщу. Теперь нужно молчать. Грядущие события покажут, как нам нужно действовать», — я хотел именно сказать то же, что теперь показал Вам и о нашем нейтралитете, а также и о том, что, по моему мнению, мятеж генерала Корнилова будет ликвидирован бескровно, и мы останемся по-прежнему в подчинении Временному правительству, и я не верил, чтобы в конце концов казаки стали бы на сторону1 генерала Корнилова".
Зачеркнуто: «в камере своей», «Донского казачьего», «нейтра», «Временного прави».
Исправлено: «спокойными, без нарушения порядка», «письме».
Командир 14-ой Донской казачьей особой сотни подъесаул ОВСЯНКИН
И.д. судебного следователя КОРЕНКОВ
Присутствовал товарищ прокурора111
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 88. Л. 8-9 об. Подлинник. Машинопись. Бланк Московского окружного суда.
I Далее зачеркнуто: «Временного прави».
II Далее текст написан чернилами, in Далее подпись неразборчива.
РАЗДЕЛ IV. АРМЕЙСКИЕ СЛЕДСТВЕННЫЕ КОМИССИИ. СЛЕДСТВЕННЫЕ КОМИССИИ СОВЕТОВ РАБОЧИХ, СОЛДАТСКИХ И КРЕСТЬЯНСКИХ ДЕПУТАТОВ
1. Чрезвычайная следственная комиссия по делу об участниках заговора генерала Корнилова в районе Северного фронта13*
Дело начальника 1-й Донской казачьей дивизии Грекова159
№93
Показание есаула Петра Андреевича Бирюкова1
18 сентября 1917 г.
18 сентября 1917 г. стояли мы в Пскове. Было получено приказание погрузиться. Корпус вызывался распоряжением Bp. правительства (как выяснилось, где теперь при нашем представлении к министру-председателю), в тот же момент не было известно, откуда исходили приказания. Нам объяснили только при погрузке, что мы едем до Гатчины и Волосово.
Прибыв в Лугу, узнали, что впереди разобрали путь. Получен был приказ выгрузиться. Отошли к одной деревне и там пробыли день и ночь. Потом началось движение походным порядком на Гатчину через Лугу.
Подойдя к Луге, как мне говорили, была встречена" группа людей1" от Лужского гарнизона. Движение остановилось. Командир корпуса вызвал по одному представителю от комитетов, которые, возвратившись, сказали, что командир корпуса, опасаясь <могущих быть недоразумений)^, решил идти в обход Луги <и что дальше Гатчины он не пойдет до тех пор, пока не вернутся наши делегаты из Петрограда>\ После этого стали появляться слухи, что мы идем не для той цели, для которой вызывалисьщ.
I Заголовок документа.
II Далее зачеркнуто: «отряд».
III Слова «группа людей» вписаны над строкой.
17 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над зачеркнутым: «столкновений».
v Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
VI Далее зачеркнут текст: «Подходя к одной деревне, где заночевали, распространился слух, что мы не пойдем в Петроград до тех пор, пока не возвратится наша делегация из Петрограда».
РАЗДЕЛ IV
441
Во время чтения приказа по корпусу ген. Грековым я не присутствовал, я был в своей части, в батарее.
Не только в те дни, но и теперь, отвечая на вопрос, шел ли ген. Корнилов против Bp. правительства или за него, я затрудняюсь, так как этим вопросом я не занимался. Я исполнял приказ, исходящий от начальства. Вообще я слыхал много слухов в те дни, даже видал листок <на одной из станций^, в котором говорилось о задержке эшелонов на Петроград, но всему этому значения не придавал, так как" знаю по опыту, как мало можно доверять разным слухам и газетным сведениям. Официально я узнал о событиях из приказа по корпусу. В оценку этого приказа и в обсуждения его я и те офицеры, с которыми мне приходится сталкиваться, не входили. Он выполнялся нами безотчетно. Мне во время походного движения приходилось докладывать ген. Крымову и председателю] дивизионного комитета. В один из таких докладов я присутствовал при разговоре полковника Самарина, который, мне помнится, говорил так генералу Крымову: «Вас приглашают прибыть в Петроград министр-председатель и генерал Алексеев111 как Спасителя Отечества, причем гарантируют Вам беспрепятственный въезд и выезд»17. За точность этих слов я не ручаюсь, но мысль была такова.
Генерал Греков, безусловно, не был посвящен в замыслы Корнилова, так как, если б он знал хоть что-нибудь, ohv поделился бы этим с командирами частей. По-моему, он был в таком же неведении, что и мы.
При объявлении разного рода приказов в эти дни ген. Грековым я не присутствовал. К войсковым организациям, к комитетам ген. Греков относился с должным вниманием, препятствий абсолютно не чинил, а шел навстречу комитетам.
На первой странице сделаны три вставки и зачеркнуты слова: «подходя ... из Петрограда» по моей просьбе.
Есаул БИРЮКОВ
Показания приняты Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта.
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены КОРОЛЕНКО АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 81. Л. 13-14. Подлинник. Рукопись. №94
Показание начальника 1-й Донской казачьей дивизии Грекова^
14 сентября 1917 г.
14 сентября 1917 г. мы были весною в Ананьеве, и там вступил в командование корпусом генерал Крымов. Тут я его увидел впервые. Потом мы опять
I Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над зачеркнутым: «в Луге».
II Слово «как» вписано над строкой.
III Далее зачеркнуто: «причем».
14 Далее зачеркнуто: «Слова эт[и]»..
v Далее зачеркнуто: «обязятелъно».
V1 Заголовок документа.
442
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
были в Бессарабии, где были до весны. После этого были в Волочиске, стояли там для боевых операций. А потом в середине августа нас перебросили в Псков. Для меня было непонятно, зачем нас сюда перекинули. На бивуаке в Пскове нами и было получено предписание 26 августа от генкварсева № 4370 о том, что моя дивизия должна быть готова к отправлению 27 августа. Генерала Крымова здесь не было. После этого предписания было второе в виде разъяснения генерала Крымова за № 6340.
Начальник штаба дивизии1 полковник Попов доложил мне, что по словесному приказу из штаба корпуса 1-ая Донская дивизия должна погрузиться не 27-го, а 26-го. В момент погрузки мне донесли, что прибыл генерал Крымов, я к нему явился, он спрашивал, началась ли погрузка, я ответил утвердительно. Он объяснил мне, что корпус предназначается для действий против ожидавшихся большевистских беспорядков в Петрограде, а может быть, на побережье. Кажется, он так же говорил и казакам. Генерал Крымов отправился с головным полком № 15".
Никаких распоряжений о порядке движения эшелонов и внутреннем порядке я не делал111, кроме обычных распоряжений. Казакам, чтобы они не разговаривали с посторонними, приказа не давал.
Никаких препятствий до Луги у нас не было.
В Луге из разговоров я узнал, что будто бы получена телеграмма, что наши эшелоны в Петроград не пропускаются. Генерал Крымов выяснял положение (28 августа) и приказал нам, что главковерх приказал во что бы то ни стало двигаться вперед.
Потом генералом Крымовым получена была телеграмма Керенского. Генерал Крымов по поводу ее относительно продолжения движения переговаривал из Луги с Псковом с командированным туда для выяснения у главкосева генералом Дитерихсом1У. После переговоров он установил, что необходимо продвигаться дальше. Перед отправкой генерал Крымов проходил между эшелонами и обращался к казакам с речью, что «в Казани взрывы, в Петрограде тоже, по слухам, предполагается, и вот для водворения порядка мы и едем туда, нам приказывает это Верховный, ваш несменяемый вождь генерал Корнилов». Почти такие же слова были им объявлены в приказе № 128 (§ 4)160.
Уехать мы не могли, т.к., получивv известие, что разобран путь.
Я помню, что у генерала Крымова была делегация от Лужского Совета депутатов и начальника гарнизона, артиллерийского генерала. Я находился в это время у генерала Крымова, но при выходе делегации он просил всех присутствующих удалиться.
Ко мне никакие делегации не приходили. Казачий комитет71 не раз™ обращался <о посылке делегатов в Петроград в Союз казаков, но комкор отказал>У1П. Отдельные казаки, просив разъяснения, назначен". Обращался" урядник Дол-
I Слово «дивизии» вписано над зачеркнутым: «корпуса».
II Текст «полком № 15» вписан над зачеркнутым: «эшелоном».
III Далее зачеркнуто: «сверх случаев».
17 В тексте фамилия напечатана ошибочно: «Дидерихсом».
v Так в тексте.
п Далее зачеркнуто: «тоже».
11 Слово «раз» вписано над строкой.
11 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
х Так в тексте.
х Слово «обращался» вписано над строкой.
РАЗДЕЛ IV
443
гопятов1 <через подъесаула Грекова>п, но т.к. я сам ничего не знал <и не мог разъяснить делегации>ш, то вместе с подъесаулом17 Грековым <и ур[ядни]ком Долгопятовым>7 обратился к командиру корпуса. На вопрос, что пути разрушены, и как быть, если нас будут задерживать силой, генерал Крымов ответил, <обратясь к Долгопятову^: «На Вас Георгиевский крест, на мне он тоже есть, опасности мы не боимся». На предложение послать в Петроград делегацию из казаков генерал Крымов ответил отказом и сказал, что когда пойдем к Петрограду, то мы вызовем, и к нам из Петрограда же приедет делегация из Союза казачьих войск, мы тогда с ней и будем разговаривать.
Вечером приказано было выгрузиться и расположиться на ночь бивуаком около Луги.
В ночь с 29-го на 30-е командир корпуса выпустил приказ о движении походным порядком. Этот приказ (копия при сем прилагается161) я читал своим казакам, но своих слов я не говорил. <Сказал только, что командир корпуса считает приказ боевым, и кто согласен с этим, кто считает приказ не подлежащим сомнению, тот пусть выйдет ко мне. Сначала, очевидно, не поняли, но потом вышли все, остался только один урядник Иванов и еще один мотоциклист, которые говорили, почему мы идем воровским способом, крадучись ночью711, и для какой цели. Я объяснил словами генерала Крымова, что ночью можно ожидать пройти без трений и столкновений с Лужским гарнизоном.^11
Лично я почти безотчетно выполнял приказы генерала Крымова, так как приходилось испытывать в эти дни сильное волнение.
13-ый полк в ночь эту, с 29-го на 30-е число, идти в Петроград отказался. Я доложил командиру корпуса, и он приказал мне ехать туда и выяснить, в чем дело. Когда я приехал, вслед за мной приехал и генерал Крымов. Он приказал собрать представителей от всех полковых комитетов. Собравшимся представителям генерал Крымов объявил, что на первый раз он прощает, но при повторении он будет поступать как с не исполнившими боевой приказ. После объяснения с полковыми комитетами отказался от своего желания идти через Лугу и решил двигаться с 8 часов утра обходным путем в Гатчину. Во время одного из привалов 1Х ко мне обратился председатель дивизионного комитета есаул Бирюков и просил разрешения послать в Петроград делегацию. Я ему ответил, чтобы собрали все комитеты для заявления об этом командиру корпуса. Немного спустя получился приказ собраться у командира корпуса всему командному составу и комитетам. Когда все собрались, генерал Крымов объявил, что прибыл из Петрограда полковник Самарин, который предлагает ему поехать в Петроград. По словам полковника Самарина, ему обещают беспрепятственный въезд и выезд. Генерал Крымов спрашивал, ехать ли ему или нет. Мы ответили утвердительно. Тогда он приказал выбрать представителей от комитетов для совместной с ним поездки. По отъезде генерала Крымова (около 6 часов вечера),
I Фамилия исправлена. Первоначально было: «Долгочеров».
II Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
III Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой. 17 Слово «подъесаулом» вписано над зачеркнутым: «генералом».
7 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над зачеркнутым: «к какому дому прежде всего».
71 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
vl1 Слово «ночью» вписано над строкой.
vm Текст, заключенный в угловые скобки, отчеркнут на полях красным карандашом.
к Так в тексте.
444
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
ночью, когда мы расположились квартиробивуакоч1 у станции Оредеж", прибыл из Петрограда полковник Ерендаков, который пригласил весь командный состав для представления министру-председателю и представителей от комитетов. В тот же день утром мы тронулись в Петроград, куда прибыли около четырех часов дня. Лично ко мне никаких делегаций не приходило. В Пскове представители Псковского Совета депутатов у меня не были. О заговоре Корнилова я не знал, и обо всей картине событий я узнал уже во время приезда полковника Самарина. Вспоминаю, что командир корпуса приказывал ставить на паровозы (начинали от Пскова) двух казаков на случай забастовки машинистов. Он также приказал, и я его приказ передал казакам, что если мы будем в Петрограде и нести там службу в более тяжелых условиях, то будем получать усиленное жалованье или суточные1". Это незаконно, и я не знал, на чем основывался генерал Крымов.
У меня с казаками отношения были хорошие, обращаясь ко мне, были всегда корректны. Никакого приказа, чтобы посторонние лица разговоры с комитетами вели только с моего разрешения, я не давал.
Оружие в Псковском артиллерийском складе наполнение недостающегоw, ручные ружья-пулеметы были взяты нами по приказу штаба корпуса. Больше ничего не брали. Может быть, и требовали, но только помимо меняу, пополняясь в недостающем.
При разговоре с министром-председателем я говорил, что 1-ая Донская дивизия шла отнюдьVl не с желанием свергать Bp. правительство.
При прочтении приказа по корпусу № 128 я не произносил фразы, что: «Я иду за Корнилова, и кто за мной — тот за мою спину». А говорил, как указано выше™.
Все поправки, сделанные чернилами, сделаны собственноручно мною.
Генерал-майор ГРЕКОВ
Показание принято: Чрезв[ычайной] следственной комиссией Сев[ерного] фронта.
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены В. КОРОЛЕНКО АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 81. Л. 3-4 об. Подлинник. Машинопись.
I Так в тексте. Часть слова, выделенная курсивом, вписана над строкой.
II Далее зачеркнуто: «уже».
III Слова «или суточные» вписаны над строкой. 17 Так в тексте.
v Далее предложение дописано от руки.
VI Слово «отнюдь» вписано над строкой. Далее текст вписан чернилами.
РАЗДЕЛ IV
445
№95
Дополнительное показание
начальника 1-й Донской казачьей дивизии Грекова1
20 сентября 1917 г.
1917 года сентября 20 дня показываю дополнительно:
Утверждаю, что по прочтении мною казакам приказа по корпусу № 128 я сказал: «У кого приказ не вызывает сомнений — выходите11 ко мне». Сказано мной это было потому, что я хотел выяснить мнение и отношение к приказу со стороны казаков, чтобы, опираясь на это мнение, обратиться вместе с ними к командиру корпуса за разъяснением положения дела. Я неоднократно обращался к ген. Крымову с просьбой (и во время похода) послать делегации в Петроград, и, между прочим, ночью, когда ген. Крымов был в 13-ом полку, при одной из моих просьб, кажется, присутствовал мой начальник штаба полковник Попов. Категорически утверждаю, что я исполнял приказания ген. Крымова, а не ген. Корнилова, и о замыслах последнего я не имел понятия. Я, как коренной казак, никогда не пошел бы против желания своих казаков и всегда старался опираться на"1 мнение Войскового круга.
Генерал-майор ГРЕКОВ
Показания приняты Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта.
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены В. КОРОЛЕНКО Р.АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 81. Л. 26, 26 об. Подлинник. Рукопись.
№2 96
Показание начальника конно-саперной команды 1-й Донской казачьей дивизии подъесаула Грекова
18 сентября 1917 г.
Начальник конно-саперной команды 1-ой Донской казачьей дивизии подъесаул Греков 18 августа™ показываю:
Лично я не знаю, обращались ли к ген. Грекову представители демократических организаций, но последние обращались ко всем проходящим офицерам, казакам и обращались лично ко мне. Я по этому поводу обращался к начальнику дивизии ген. Грекову с просьбой объяснить происходящее, последний ответил, что он сам никого не знает, и предложил вместе пойти к ген. Крымову. Я пошел с ген. Грековым, взяв [с] собою члена командного комитета, урядника Долгопятова. Ген. Греков доложил ген. Крымову, что начальник команды вме-
I Заголовок документа.
II Далее зачеркнуто: «за».
III Далее зачеркнуто: «их».
17 Так в тексте. Ошибочно указана дата. Правильно: 18 сентября.
446
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
сте с членом комитета просит выяснить положение и послать делегацию в Петроград. Ген. Крымов ответил, что делегацию сейчас он не может послать, так как если мы по желанию всех организаций от всех остановок пошлем делегации, то от всей дивизии ничего не останется. «Пойдем в Гатчину, вышлем оттуда делегацию, и я обещаю, что до ее возвращения ни шага не сделано дальше». Я присутствовал при чтении приказа по 3-му кавалерийскому корпусу за № 128 ген. Грековым командам штаба дивизии. Ген. Греков читал приказ громким, отчетливым голосом, как обычно, не подчеркивая и не отделяя1 отдельных мест приказа. Прочитав приказ, ген. Греков сказал: «В ком приказ не возбуждает сомнения — тот за мной». Вышли все офицеры, казаки — нет. Ген. Греков сказал: «Что же, одни офицеры?» Тогда казаки все вышли", за исключением казака Иванова и мотоциклиста"1. Тем дело и кончилось.
Подъесаул ГРЕКОВ
Дополнительно показываю. Когда ген. Греков прочитал приказ № 128, кажется, он сказал, что командир корпуса приказал выступать в 10 или 12 ч. ночи (точно не помню), и затем сказал: «У кого приказ не вызывает сомнения, тот за мной». Никаких разъяснений приказа ген. Греков не давал.
Подъесаул ГРЕКОВ
Показания приняты Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта
Председатель ВОЙТИНСКИЙ
Члены КОРОЛЕНКО Р.АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д.81. Л. 17, 17 об. Подлинник. Рукопись.
№97
Показание урядника Долгопятова™
19 сентября 1917 г.
1917 г. сентября 19 дня я, урядник Долгопятов, показываю: Я член полкового комитета при штабе 1-ой Донской казачьей дивизии. По прибытии в Лугу я считал, что нужно выяснить положение дела. Я ходил в полки, желая побудить других, чтобы были посланы делегаты в Совет рабоч[их] и солдатск[их] депутатов, но меня встречали казаки враждебно и кричали, что я провокатор и что меня надо арестовать. С тем же я обращался к старшему адъютанту дивизии подъесаулу Ожогину, который пошел и доложил начальнику штаба. Возвратясь, он заявил, что будут читать приказ о присоединении всех фронтов к ген. Корнилову, и идите к своим частям. Так как этот приказ не читали, то я пошел снова к начальнику штаба дивизии. По дороге я встретил начальника дивизии и подъесаула Грекова, последний позвал меня к ген. Кры-
Далее зачеркнуто: «один».
Слово «вышли» вписано над строкой.
Далее зачеркнуто: «Хряпкина».
Заголовок документа. В документе должность Долгопятова не указана.
РАЗДЕЛ IV
447
мову, которого я просил послать делегацию в Петроград. Генерал Крымов ответил, что нужно исполнить приказ ген. Корнилова, что если мы на каждой остановке будем посылать делегаты1, то от дивизии ничего не останется, а когда приедем в Гатчину, тогда пошлем. Тогда я попросил разрешения собрать выборных от полков, чтобы обменяться мнениями между собою, а также с Лужским Совет[ом] солд[атских] и раб[очих] депутатов. Ген. Крымов ответил, что приказ ген. Корнилова двигаться — боевой, и нельзя, и нет времени обсуждать со всеми Исполнительными комитетами. Я присутствовал при прочтении начальником дивизии приказа по корпусу № 128. Первую часть этого приказа он читал тише, а вторую часть, где говорится о ген. Корнилове, читал громко с повышенным голосом, патриотическим. По прочтении приказа ген. Греков сказал: «Я иду по приказу ген. Корнилова, и кто желает идти за ген. Корнилова, тот — за мою спину». Вышли офицеры, казаки остались. Ген. Греков воскликнул: «Что же! Одни офицеры?» Тогда вышли все казаки, в том числе и я. Остался один Иванов и Хряпкин. К ним он обратился со словами: «Вы малодушны, останьтесь здесь». И велел записать фамилии Иванова и Хряпкина для доклада ген. Крымову.
Урядник ДОЛГОПЯТОВ
Показания приняты Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены В. КОРОЛЕНКО Р.АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д. 81. Л. 23, 23 об. Подлинник. Рукопись.
Показание прапорщика конно-саперной команды 1-й Донской казачьей дивизии Иванова
18 сентября 1917 г.
Прапорщик Иванов конно-саперной команды 1-ой Донской казачьей дивизии 18 сентября 1917 г. показываю:
Нам было объявлено при погрузке в Пскове, что мы идем на Петроград для подавления большевистского восстания. Начальники станции всячески препятствовали нашему проезду. Прибыли мы в Лугу 28 августа. В Луге мы были выгрузиться и разместиться11 в деревне, так как путь жел[езной] дороги дальше был разобран. В Луге нас встретили депутаты Лужского Совета солд[атских] и раб[очих] депутатов. Они объяснили нам, что нас ведут не против большевиков, а против Временного] правительства, и рассказали нам, что против нас в Петрограде имеются войска и выставлены пушки. Лужские депутаты предлагали нам выслать в Петроград своих депутатов для разъяснения общего положения, но начальник дивизии и начальник штаба этому воспротивились. 29 августа генер. Греков объявлял приказ № 128, причем приказ Керенского читал не-
I Так в тексте.
II Так в тексте. Вероятно, следует читать: «были вынуждены выгрузиться и разместиться»
448
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
внятно и тихо, тогда когда приказ Корнилова читал отчетливо и громко. По прочтении приказа ген. Греков сказал: «Кто за Корнилова, тот за моей спиной». Перед этой последней фразой я выступал с речью, где возражал против ночных переходов, как против спящего врага, и добавил: «Прежде чем идти, нужно справиться в Петрограде, что там делается». Перед выступлением из Пскова1 штабу дивизии были выданы ручные пулеметы и бомбы. В Луге ген. Крымов не разрешал собираться комитетам.
Пр[апорщик] ИВАНОВ
Показания приняты Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта.
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены В. КОРОЛЕНКО Р.АЛКСНИС
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д.81. Л. 12, 12 об. Подлинник. Рукопись.
Дело главнокомандующего Северным фронтом генерала В.Н. Клембовского162
№99
Протокол допроса начальника штаба главнокомандующего армиями Северного фронта М.И. Вахрушева
4 сентября 1917 г.
Части кавалерийского корпуса находились у нас, так сказать, географически, но подчинены нам не были. Мы получили только одно приказание Ставки, чтобы кавал[ерийский] корпус передвигать на Петроград, и его мы передали в корпус. Штаб фронта в этом случае был передаточной станцией, на фронте и в армиях не раз бывали части, находившиеся в таком же положении, как кавалерийский корпус.
Должен еще сказать, что нами распоряжение Ставки не только было передано, но и подтверждено <по приказанию Ставки>". Последнее было 27 августа. Причем должен сообщить, что до этого времени нами еще ничего официального о смещении ген. Корнилова получено не было. Разговор по аппарату генерал-квартирмейстера штаба Петроградского военного округа с дежурным офицером штаба фронта о задержании эшелонов корпуса был утром 27 августа. Нам все время не было ничего известно, что назревает, что делается. Мне показалось чрезвычайно странным, что передает такой приказ ген. Васильковский, так как этот способ передачи приказания совершенно необычный. Слухов, циркулировавших в это время в городе, мы не знали. Мне не показалось странным и то, что был приказ кав[алерийскому] корпусу, если нельзя двигаться по жел[езной] дороге, то идти походным порядком. Я совершенно не мог бы объяснить собы-
Далее зачеркнуто: «нам».
Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
РАЗДЕЛ IV
449
тий, если б меня спросили в то время. Замыслы Штаба Ставки мне не были известны, и ни малейшего намека на них в сношениях Ставки со мною делаемо не было. О том, что полковник Лебедев имел переговоры со Штабом, мне не известно. Вызов офицеров в Ставку вообще был явлением обычным и не мог вызвать какое-либо подозрение. О том, что накануне событий вызов в Ставку был интенсивней- обыкновенного, мне не известно. О том, что вызывают в Ставку для политических целей, прикрываясь техническими задачами, я не знал.
Воззвание Всероссийского] военного союза163 я не знал и не читал. Воззвание Корнилова — первое было передано лицам, подчиненным непосредственно главнокомандующему. Распространялось ли второе, я не помню. Первое воззвание было смелое, но, по моему первому впечатлению, нехорошее. Передано оно было потому, что Корнилов был еще главковерхом. Относительно того, от кого зависело распространение1 этих телеграмм, должен сказать* что все телеграммы главковерха обычно всегда передавались командармам и что это делалось с распоряжения главкосева. Когда докладывал я эти телеграммы, я спросил, передавать их или нет, и про первую телеграмму получил ответ: «Обычным порядком передайте». Ответа про вторую не помню, но поступлено" было согласно приказаниям. Но когда командарм 12-ой спрашивал, распространять или нет, ему было отвеченовтом смысле, что это предоставляется его усмотрению. А вот главнаокр111 Двинскому положительно было отвечено, чтобы не распространять, чтобы не разжигать страстей. Считал ли генер. Клембовский телеграммы Корнилова обычными, я не могу сказать. Я при докладе говорил просто: посылать или не посылать. Подробно с указанием на опасность я доклада не делал. Распространение в штабе было только среди старших начальников в целях осведомительных. Распоряжения распространять всюду сделано не было, напротив, было указано, что это не для распространения, а для личного сведения.
Личное мое мнение такое, что у ген. Клембовского, безусловно, не было желания содействовать ген. Корнилову. Он человек замкнутый, не любит иметь широкого общения даже с близкими сослуживцами. Но могу наверное сказать, что он не содействовал, т.к., кроме всего, у него было недружелюбное отношение к Корнилову.
Помню, что ген. Клембовского вечером вызвал к аппарату Лукомский, который сообщил, что по всем жел[езным] дорогам есть телеграмма, которой Клембовский назначается главковерхом, желает ли он принять эту должность или поддерживает он Корнилова, как другие главнокомандующие. Вообще вопросы были такие, которые, насколько помню, ждали определенных ответов с поддержкой Корнилову. Ген. Клембовский ответил так же, как изложил в телеграмме Керенскому. Керенскому же он протелеграфировал примерно так: «Из разговора с Лукомским я узнал, что назначен главковерхом. Докладываю, что у меня не хватит ни сил, ни умения. Высказываюсь против смены главковерхов в такую трудную минуту на фронте». Таким образом, все главнокомандующие фронтами высказались, что поддерживают Корнилова, и просили об оставлении его главковерхом, а ген. Клембовский выразился о нежелательности смены главковерха принципиально.
Распоряжений ген. Клембовский с напоминанием о присяге не делал, т.к. у нас все было тихо. О происходившем на ст. Дно ген. Клембовскому и мне известно не было. Я не могу сказать, что ген. Клембовский был нейтрален во время
Перед словом «распространение» зачеркнут слог «не». Так в тексте.
Главнаокр — главнокомандующий округом.
450
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
событий, по-моему, он был строго формален. Он был замкнут. У нас были исключительно служебные отношения. Мы были с ним вместе за все время сослужения1 только один раз на прогулке.
Помню телеграмму Корнилова о награждении по 5 крестов на роту некоторых частей 12-ой армии, но так как было сомнение, что она исходит от Корнилова как главковерха, я приказал эту телеграмму не передавать. Вообще мы как узнали, что Корнилов отрешен, ему уже телеграмм не посылали, а адресовали наштаверху, как центральному учреждению. Было бы опрометчиво, если б мы прекратили сношения со Ставкой в смысле оперативном.
Была телеграмма из Ставки — прервать связь Пскова с Петроградом, очень странная телеграмма, повергшая нас в недоумение. У нас была беседа по этому поводу с ген. Клембовский, который решил это не исполнять, т.к. она была получена 28-го числа.
29 августа у меня было собрание генералов штаба исключительно с осведомительными целями без обмена мнений. Это было просто служебное приглашение".
Слова: «по приказанию Ставки» вставлены мною собственноручно.
Генерал-лейтенант ВАХРУШЕВ
4 сентября 1917 г. Показание принято Чрезвычайной] следственной] комиссией] при Сев[ерном] фронте.
Председатель] Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: шж[енер] РЕМИЗОВ прапорщ[ж] ОРЛОВ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 83. Л. 18-19. Подлинник. Машинопись. №100
Показание главнокомандующего Северным фронтом В.Н. Клембовского
2 сентября 1917 г.
Я знаком с генералом Корниловым недавно. Виделся только в Петрограде. По служебным сношениям я заметил, что он что-то против меня имеет. История назначения ген. Лечицкого вместо меня ясно доказывает, его слова: «Не верьте газетным слухам», — явная ложь. Он бывал придирчив. Например, когда я по представленному мне праву снесся с военным министром по делу о доставке пулеметов, ген. Корнилов сделал замечание.
27 августа утром начштаба доложил, что дежурный офицер штаба фронта имел разговор с генерал-квартирмейстером штаба Петроградского округа. Было передано, что ген. Васильковский приказал приостановить движение 3-го кавалерийского] корпуса на север. Меня поразила форма приказа, именно через деж[урного] офицера1". Кроме того, ген. Васильковский отлично знал, что 3-ий кав[алерийский] корпус подчинен только главковерху и что последний, не спра-
Так в тексте.
Далее текст вписан чернилами.
Далее зачеркнут текст: «Кроме того, ген. Васильковский приказал».
РАЗДЕЛ IV
451
шиваясь никого, продвигает его по любому направлению. Потом, вообще, непонятно, к чему вмешался сюда ген. Васильковский. Я сообщил этот разговор в Ставку, и мне ответили, что движение эшелонов продолжать, если нельзя по железной дороге, то походным порядком. В тот же день к вечеру были две проходящие телеграммы, кажется, от Ратгеля, по ведомству путей сообщения. Одна говорила продвижение войск продолжать, а другая — нет. В три часа дня говорил по прямому проводу с комиссаром Станкевичем, который в краткой форме посвятил меня в события. После этого я говорил с начштаба Западного фронта ген. Духониным, который ничего о событиях мне сказать не мог. Часов в 11 вечера вызвал меня к аппарату наштаверх. Он сказал мне, что я назначен главковерхом, но что ген. Корнилов не слагает своих обязанностей, что ген. Деникин к нему присоединился и с ген. Валуевым ведутся переговоры. Он спросил меня, какое мое решение, и я сказал, могу ли я ответить, не дожидаясь ответа ген. Валуева. Я ответил ему почти тотчас же, что верховное командование принять не могу, а принципиально смену верх[овных] главнокомандующих признаю вредной для боевых операций. Утром 28-го числа меня посетил ген. Дитерихс1, нач. штаба 3-го кав[алерийского] корпуса. Он спросил, принял ли я верховное командование и могу ли дать ему какие-либо указания как Верховный главнокомандующий. Я ему ответил, что командование не принял, что меня официально никто не назначал до сих пор, но в частной беседе я уже отказался и дать ему распоряжений никаких не могу. В 12 часов дня получил телеграмму Керенского о назначении меня главковерхом. Я тотчас же послал телеграмму с отказом, так как при моих силах и моем знании фронтов принять новое назначение было невозможно. 28-го же ко мне приходил дважды помощник] комиссара Савицкий, и дважды разговаривали с ним по телефону. Главным образом шла речь об установлении контроля в телеграфах генкварсев и дегенсев, контролируя даже оперативные телеграммы, п[отому] к[ак] Савицкий сказал, что под флагом оперативной может пройти политическая телеграмма. Он мне пояснил, что мои исполнители в данный момент могут не выполнить приказа главкосева. Он обещал, что в телеграфы будут поставлены члены комиссариата. Позже ночью начштаба явился с докладом, что в телеграфы у генкварсева и начвососева явились депутаты, не члены комиссариата, с вооруженной командой и заняли телеграф. Я сейчас же переговорил по телефону с Савицким. Указал на то, что мы условились только р двух телеграфах и ничего не говорили о телеграфе начвососева, тем более не говорили о занятии телеграфа вооруженной силой. Он меня уверил, что вооруженных депутатов совсем нет, и перечислил фамилии тех, кто там дежурит. Мною было предложено решение вопроса оставить до утра, когда будет выработана инструкция. Он отказался, но согласился на то, что в телеграфы начвососев он тоже назначит члена комиссариата и сообщит мне фамилию. Это было сделано. Я отдал приказом по фронту. В ночь на 29" числа ко мне явился штаб-офицер и лично спросил, допускать ли членов комиссариата на телеграф. Я подтвердил и сказал, чтобы допускали до контроля всех телеграмм, не исключая и оперативных. Утром 29 августа я заболел, пригласил доктора, который настоятельно указал на необходимость мне отдыха в 3-4 дня. После этого я передал все дела начштаба, оставив за собой только оперативную сторону дела. Спустя некоторое время меня вызвал к аппарату комиссар Станкевич и просил дать ему определенный ответ. Я сказал, что в обеих армиях ежеминутно ожидают удара против-
I Здесь и далее в документе фамилия напечатана ошибочно: «Дидрихс».
II Предлог «на» вписан над строкой. Цифра исправлена. Первоначально было: «28».
452
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
ника, что очень утомлен, все дела сдал начштаба и себе оставил исключительно оперативную часть. Сказал, что буду, безусловно, подчиняться приказаниям нового Верх[овного] главнокомандующего, которого назначит Bp. правительство. Я должен еще упомянуть, что при первом разговоре со Станкевичем мною была сказана следующая фраза: «Я у аппарата не один, поговорим подробно, когда вы приедете». Фразу эту я объясняю следующим образом. Я вообще вел такую линию, что военные не должны вмешиваться в политику, а исключительно отдать свои силы в пользу оперативных действий. Если бы я стал вмешиваться в политику, писать разные воззвания, то это могло повредить боевым операциям. Отвлекать армию от важнейших в данную серьезную минуту задач невозможно. Теперь я доволен, что армии спокойно провели эти дни. На телеграфе я был не один, там был юзист, а я не хотел, чтобы мои слова получили огласку.
Относительно плана передвижения кавалерийского корпуса. Недели три назад я просил главковерха, чтобы он дал мне Первую Донскую кав[алерийскую] дивизию для ген. Парского. Получил телеграмму с отказом с указанием, что кавалерийские войска предназначены для парирования десанта противника. Я телеграфировал об этом ген. Парскому. Через мое посредство шли переговоры Ставки с командиром 3-го кав[алерийского] корпуса, заключавшиеся в том, что корпус стягивается к ст. Дно, что там они будут перековываться, и будет ремонтироваться обоз, на что потребно от 10 до 14 дней. Я уже поставил крест на то, что эти кавалерийские войска будут мне полезны1. Потом от начштаба я узнал на словах, что конный корпус направляется к Нарве. Для меня это было хорошим известием, так как там находится одна из наших позиций и не обороняемое мною Финское побережье. Вообще же о движении корпуса я не имел точного представления. Даже ген. Дитерихс 28 августа не мог мне сказать определенно, где находятся части корпуса, говоря, что они чрезвычайно разбросаны. Относительно контроля на телеграфе. Телеграмма (приблизительно около 26 августа) из Ставки говорила, чтобы телеграмм, сеющих раздор, направленных против верховного командования, не пропускать. Предлагалось установить контроль. Организовал этот контроль начштаба, и я этим делом мало интересовался. Когда ко мне обратился комиссар Савицкий, что его разговор контролируется, я сейчас же отменил такое распоряжение.
О генерале Краснове. Генерала Краснова я не видел и не знаком с ним. Он просил у меня приема, я назначил вечером, но ген. Краснов не пришел.
От штабных офицеров о подробностях мятежа я ничего не слышал, так как у меня кроме начштаба бывают только капитан Альтерфатер, ген. Зубов и ген. Фролов.
О разговоре с прапорщиком Шубиным. Прапорщик Шубин вопроса, что теперь два лагеря и к какому из них я примкну, мне не задавал, я этого положительно не помню. Вопрос о том, чье исполнять приказание, если ген. Корнилов устранен, он мне задавал, и я разрешил его указанием на соответствующую статью.
Моя фраза: «Если Bp. правительство назначит Верх[овного] главнокомандующего, я буду ему повиноваться», — ясно говорит за мои убеждения, и, кроме того, Bp. правительству я дал присягу. Комиссару Станкевичу я ответил не прямо потому, что был не один. Пом[ощник] комиссара Савицкий мне сказал, что комитеты интересуются моим мнением и что он их успокоил заявлением, что главкосев на стороне Bp. правительства. Я не возражал, так как это было верно. Кроме того, свои мнения я высказывал Савицкому в таком духе: знайте, главнокомандующий на стороне Bp. правительства.
Так в тексте.
РАЗДЕЛ IV
453
Связь с командармами. Мнение ген. Парского мне было неизвестно. Ген. Данилов прислал мне в копии свою телеграмму военмину, что он придерживается взглядов ген. Корнилова, который ратует за твердую власть, между тем Bp. правительство является только фикцией власти. Телеграмма эта в делах штаба.
Я вспоминаю, что Савицкий говорил мне о необходимости цензуры над объявлениями Корнилова. Ответил я в том смысле, что мое дело ведать оперативным делом, а политическое дело касается исключительно комиссара. Кроме этого, частным образом1 заметил, имеем ли мы право контролировать чужие убеждения. Я сомневался, совместимо ли это со свободой слова.
Телеграмму о моем назначении, что на меня возлагается верховное командование, потому что я защищаю пути к Петрограду, я понял так, что Северный фронт в данное время имеет большое первенствующее значение ввиду Рижской неудачной операции. У меня совсем не было в голове, что я должен буду защищать Петроград от войск ген. Корнилова. Я говорю это совершенно откровенно, и приказ этот я понял именно так.
Относительно продвижения кав[алерийского] корпуса, мне помнится, говорил начштаба, что он должен продвинуться в Петроград для усмирения большевиков. Это было 19-20-го числа. Принять какие-либо шаги в исполнение приказа Керенского об остановке эшелонов лично от себя я не мог, так как не знал, где они находятся. Но я посылал копии телеграммы Керенского о приостановке войск Корнилову, кажется11, даже на автомобиле, так как тогда все сообщение было очень нерегулярно. Так мне докладывал начштаба. С начвосо-сев о необходимости задержки эшелонов к Петрограду я не говорил, я имел разговор только с начштаба. Между прочим, на телеграмму Керенского о приостановке продвижения эшелонов к северу я ответил ему, что они подчинены главковерху, а копию приказа Керенского я переслал в Ставку.
Всей остроты вопроса о продвижении войск ген. Корнилова и моего назначения я не сознавал. Телеграмму о приостановке эшелонов я получил до того времени, когда я узнал о смещении Корнилова. До того же Момента отправил телеграмму продвигать во что бы то ни стало эшелоны на север. Категорически утверждаю, что эту телеграмму я послал до получения каких бы то ни было сведений о смещении Корнилова. Непосредственно Ставка не могла передать приказ конному корпусу, так как у нее не было связи. Сохранить нейтралитет в мятеже Корнилова у меня не было умысла, я связан присягой с Bp. правительством. После смещения Корнилова должен сказать, что Ставка для меня все же существовала как орган, координирующий действия армии.
28-го числа около 10 час. вечера я получил шифрованную телеграмму Корнилова приблизительно такого содержания: «Прошу ген. Клембовского прибыть в Ставку немедленно. Приказываю прервать связь с Петроградом». Эту телеграмму я оставил без всяких последствий. Об этой телеграмме военному министру я не доложил, так как для меня она была не вполне понятна. Может быть, это был мой промах, это я сознаю. Но я был слишком тогда переутомлен. Подпись Корнилова в телеграмме была зашифрована.
Ген. Парский меня запрашивал о какой-то <посланной мною копии>111 телеграммы по поводу событий. Я ответил, что ему виднее, какая обстановка на фронте и настроение войск. Рекомендовал делать так, чтобы не возбуждать армию и не обессиливать ее боевую мощь.
I Слово «образом» вписано над зачеркнутым: «вопросом».
II Слово «кажется» вписано над строкой.
III Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
454
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
О существовании Военного союза я знал точно так же, как и об его отделении в Пскове. С условиями работы в Союзе я совершенно не знаком. Хотели об этом мне доложить в Ставке, но у меня не было времени. Потом я получил пакет с уставом этого Союза и заявлением для поступления в члены. Я его не читал, но передал начштаба и просил записать меня членом. Я записываюсь во все военные общества, которые не преследуют политические цели, а о Военном союзе мне говорили в Ставке, что он преследует цели только усиления боевой мощи армии.
О чрезвычайном собрании 28-го числа всех штаб-офицеров моего штаба мне не докладывали1.
Генерал от инфантерии КЛЕМБОВСКИЙ
Собственноручным поправкам ген. Клембовского верить.
Вл. ВОЙТИНСКИЙ
2 сентября 1917 г. Показание принято Чрезвычайной] следственной] комиссией] Северного] фронта
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: прапорщ[ик] ОРЛОВ Пр[апорщик] КОРОЛЕНКО Иофф] ШВАБИНСКИЙ инж[енер] РЕМИЗОВ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 83. Л. 14-17. Подлинник. Машинопись. №101
Показание помощника комиссара Северного фронта Д. Савицкого
2 сентября 1917 г.
При первом моем свидании с генералом Клембовским (28 августа) я указал ему на требование Временного правительства не исполнять приказы Корнилова и ввиду объявления о его восстании против правительства задерживать все его распоряжения, воззвания и т.д. На это он мне ответил, что теперь «свобода слова» и что он считает, что у него могут армии потребовать ответа за задержку и укрывательство мнения другой стороны, а также вообще обвинить в оплошности задерживать чьи-либо воззвания, обращения etc. Отказался также прекратить немедленно отправку на Петроград эшелонов, сославшись на подчинение их непосредственно Ставке.
Не согласился он также и на мою просьбу дать согласие на установление моего контроля на телеграфах и телефонах и только после продолжительного убеждения и спора согласился допустить дежурства для «связи» и скорейшего вызова моего к аппарату.
Я тогда же обратил его внимание на недопустимое поведение дежурного офицера на телеграфе, который требовал от меня не упоминать в моем разговоре с Петроградом о Корнилове и дать ему возможность этот разговор читать. Он заявил мне, что распоряжение это было общим для всех и последовало из Ставки, но что он уже отдал распоряжение о его отмене.
Далее текст написан чернилами.
РАЗДЕЛ IV
455
При второй встрече в следующую ночь я явился к нему с категорическим требованием выявить свою позицию, причем сослался на 5-ую и 12-ую армию. Однако и на этот раз ген. Клембовский уклонился от ответа, заявив, что он не политик и что ею заниматься не хочет, а будет заниматься только операциями. Причем он заявил, что «вооруженной силой» мне мешать не будет.
Общее мое впечатление от разговоров с генерал[ом] Клембовским, что он совершенно растерялся, но, несмотря на это, сознательно не желал идти против Корнилова и совершенно не желал своим именем и своей властью помочь Временному правительству в его борьбе с восставшим генералом. Кроме отсутствия личного желания помочь Bp. правительству я должен констатировать его стремление помешать и мне чем только возможно в исполнении мною, как представителем Bp. правительства], моего долга.
2 сентября 1917 г. Дмитрий САВИЦКИЙ
Показание принято Чрезвычайной] следственной] комиссией] Сев[ерного] фронта
Председатель] Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: пр[апорщик] ОРЛОВ прапорщик] КОРОЛЕНКО Иос[иф] ШВАБИНСКИЙ инж[енер] РЕМИЗОВ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 83. Л. 2, 2 об. Автограф.
Дело начальника военных сообщений Северного фронта генерала К.М. Ушакова164
№102
Протокол допроса1 подпоручика Управления военных сообщений Северного фронта Берзина
4 сентября 1917 г.
Отношение офицеров отделения к событиям было чисто официальное. До 28-го вечера мы не знали ничего определенного. 27-го числа <от ген. Кислякова был приказ приостановить, потом>", получив от полк. Раттеля111 [приказ], чтобы эшелоны отправлялись до Луги, а те, которые должны были идти в Нарву, то по старому направлению.
В эти дни1У я вел беседы с писарями, и, в частности, с Сопиным. Последний меня спрашивал, доверяю ли я Керенскому. Во время разговора присутствовали Дмитриев, писарь, еще один, фамилию не знаю, и два вестовых. Сопину я ответил да, что Керенскому я доверяю. Что допускал по отношению Керенско-
I Текст протокола допроса написан карандашом.
II Текст, заключенный в угловые скобки, вписан между строк.
ш Вписано под строкой повторно чернилами: «полковника] Раттэля».
w Текст «В эти дни» вписан над зачеркнутым: «С писар[ем] Сопиным».
456
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ И
го резкие выражения, я не помню, во всяком случае, что Керенский дурак, я не говорил. Я говорил, что для меня нежелателен Нахамкес1 и что Керенский мог бы воздействовать, чтобы такие не приходили в Совет. Вообще я не слыхал, чтобы еще кто-либо говорил резко о Керенском в нашем Управлении. Не говорил также никто из офицеров прямо в пользу Корнилова. Хотя, пожалуй, верно будет, если скажу, что все у нас в отделении держались выжидательной политики.
О Корнилове я говорил так, что если бы даже он имел благие цели, то его план нехорош, т.к. вызывает братоубийственную войну.
Подпоручик БЕРЗИН11
Показание принято Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: КОРОЛЕВ Иос[иф] ШВАБИНСКИЙ Инж[енер] РЕМИЗОВ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д.84. Л.23. Подлинник. Рукопись; Там же. Л.24. Копия. Машинопись.
№103
Протокол допроса помощника комиссара Северного фронта Д. Савицкого111
3 сентября 1917 г.
Ген. Ушакова я видел только один раз, после того, как уже мною было выпущено воззвание, и был главкосевом ген. Бонч-Бруевич. Ко мне явился полковник Карамышев 29/VIII, которого я вызвал по телефону. Последний тут же изъявил желание всецело мне подчиниться и удивлялся, что я до сих пор не сообщил ему о своих полномочиях. Я потребовал от него немедленного прекращения посылки эшелонов на Петроград и взял у него подписку об исполнении сообщенных ему приказаний Bp. правительства. По его предложению я отправился с ним в Упвососев для просмотра графиков передвижения войск. Там я был принят ген. Ушаковым, с которым говорил по вопросу исполнения им приказов Корнилова. Он встретил меня очень холодно, доказывал мне, что контроль над его телеграфом не имеет никакого основания, так как он удостоверяет, что через его телеграф не могут приходить и получать распространение не строго служебные телеграммы. На мой вопрос, знает ли он приказание Bp. правительства о непосылке войск на Петроград и сделал ли он по этому поводу распоряжение, он ответил, что, пока у него нет17 приказания по этому
I Слово «Нахамкес» повторно вписано чернилами поверх слова «Нахамкес», написанного карандашом.
II Далее текст написан чернилами.
ш Показания Д. Савицкого по делу ген. Клембовского см. документ № 101 — т. 2. w Слово «нет» вписано над строкой.
РАЗДЕЛ IV
457
поводу от начальства, он должен исполнять приказания Ставки, не входя в их обсуждение. Тогда я ему официально заявил, как представитель Bp. правительства, что дальнейший пропуск эшелонов на Петроград и вообще неисполнение требований Bp. правительства будут поняты как сознательное пособничество Корнилову. После этого мы расстались. Он мне сказал: «Представьте мне соответствующий приказ главкосева, и он тогда будет исполнен». В рапорте он ссылается на свою подчиненность Кислякову, на что я ему возразил, что согласно телеграммы Кислякова ему переданы права последнего в районе Северного фронта. Наш разговор происходил часов в 9-10 вечера.
3/IX-17 г. Дм[шприй] САВИЦКИЙ
Показание принято Чрезв[ычайной] следственной] комиссией Сев[ерного] фронта
Председатель Комиссии Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены Инж[енер] РЕМИЗОВ Пр[апорщик] КОРОЛЕВ Иос[иф] ШВАБИНСКИЙ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 13, 13 об. Подлинник. Рукопись; Там же. Л. 14. Копия. Машинопись.
№104
Протокол допроса1 писаря Управления военных сообщений Ф. Comma
4 сентября 1917 г.
Как наш комитет узнал о мятеже Корнилова, мы сообщили в Совет депутатов, в это же время полков[ник] Карамышев говорил с Лукомским по аппарату Юза", кажется, 28 августа. Начштаба спрашивал его подробно, где находятся эшелоны, и сказал, что эшелоны должны быть погружены и отправлены на север. Полковн[ик] Карамышев говорил, что связь потеряна. Точно сказать, <где находятся эшелоны>ш, не может. А в это время распоряжение Bp. правительства о задержании эшелонов уже было, мы о нем узнали в обед.
До разговора полк. Карамышева у нас было общее собрание, на котором не было обсуждений. Пор[учик] Решетилов не дал мне слова. Когда мы говорили с подпор[учиком] Берзиным о положении дел, он сказал, что Керенский дурак, он специалист только как юрист. Вообще Берзин высказывал сочувствие Корнилову17. 27 августа ген. Ушаков говорил со Ставкой при закрытых дверях. Часть его разговора слышал тел[еграфист] Кутовский и чиновник п[очтово]-тел[еграф-ной] к[онто]ры № 61, он ходил всегда к нам работать. Это было в обед.
Ф. СОПИН"
I Текст протокола допроса написан карандашом.
II Над словом «Юза* повторно вписано чернилами «Юза».
ш Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
w Далее зачеркнуто: «то, что такое, как».
v Далее текст написан чернилами.
458
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
Показание принято Чрезвычайной следственной комиссией Северного фронта
Председатель Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: Инж[енер] РЕМИЗОВ Пр[апорщик] КОРОЛЕВ Иос[иф] ШВАБИНСКИЙ
Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 19. Подлинник. Рукопись; Там же. Л. 20. Копия. Машинопись.
№105
Протокол допроса начальника военных сообщений Северного фронта К.М. Ушакова
4 сентября 1917 г.
Оговорюсь, что могу перепутать даты. Перевозка кав[алерийских] войск была назначена нарядом Ставки 15 августа еще с Юго-Западного фронта в район Ново-Сокольники. А потом дан был дополнительный наряд 3-му кон[ному] корпусу. До 25 августа эта перевозка еще не закончилась. Наше дело было регулировать перевозки эшелонов. До 25 августа было изменение маршрутов, именно Дикую дивизию перекинуть на Дно, к 25-му числу она там и собралась. 1-ая Донская'дивизия была перевезена в Псков. Кажется, 25-го числа" начальник отдела путей сообщений был вызван по проводу Ставкой, и ему было сказано, чтобы он собрал порожняк. Позже вечером мы узнали, что будет большая переброска войск в район Нарвы, на побережье. Для меня цель была ясна: охрана побережья от немцев. 26-го утром положение было такое: 1-ая Донская находилась в районе"1 Пскова, Уссурийская — в районе Вел[иких] Лук, Туземная— [в] районе Дно. 27 августа они должны были сделать посадку. В этот день утром передвижение уже началось. Тогда же около полудня отвосев17 получил записку от полк. Шихеева с запросом, по чьему распоряжению делается перевозка. Полковник Карамышев его удовлетворил, что это выполнение оперативного плана. Потом была вторая телеграмма от полк. Шихеева, что по распоряжению ген. Васильковского перевозка эшелонов к северу нежелательна. Потом вечером же была телеграмма от ген.-кварт[ирмейстера] полковника Параделова (Петрогр[адского] округа) в том же духе, что надобность в эшелонах миновала и ген. Васильковский просит посылку их прекратить. Затем я получил7 <в ночь с 27-го на 28-ое распоряжение^ ген. Кислякова, чтобы посылку эшелонов на север прекратить. Я докладывал о записках711 телеграммах из Петрограда на-
I Слово «Донская» вписано над строкой.
II В тексте изменен порядок слов. Первоначально было: «25-го числа, кажется».
III Здесь и далее в предложении слова «районе» вписаны над строкой. Окончания слов исправлены только в копии показаний. Копию показаний см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 28,28 об.
17 Слова «окало полудня отвосев» вписаны над строкой. Отвосев — отдел военных сообщений. 7 Далее зачеркнуто: «приказ».
VI Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой. 711 Слово «записках» вписано над строкой.
РАЗДЕЛ IV
459
штасеву еще днем1, но от него никаких распоряжений не последовало, рекомендовано было выяснить вопрос по аппарату в Ставке, что и было сделано помощником моим>и. Генер. Кисляков вызывал111 меня днем17 к аппарату, <и переговорить мне лично не пришлось, я говорил только с полк. Раттель, а около 6 ч. дня Генеральный] штаб говорил с полк. Кондратьевым>7, передал мне права71, установленные ст. 74 Положения16^711 на Северном фронте. Утром 28 августа ген. Кисляков прислал опять телеграмму, чтобы движение эшелонов продолжать. Я свое последнее приказание о продвижении эшелонов на север отдавал вечером7111 27-го числа. С того момента, как была получена ночью на 28 августа телеграмма Кислякова, я уже никаких приказаний продвигать эшелоны в Петроград не давал, несмотря на то что утром 28-го и был второй приказ Кислякова — продвигать. Мы оставили эшелоны на своих местах, передав их собственной судьбе, <ничего иного и сделать не могли, так как никакой связи с комендантами станции Дно, Нарва, Щеликие] Луки не было, ничего не могли добиться и от местных ж.д. агентов>1Х.
<Когда я был на докладе ночью 27-28 августа, меня вызвал полк. Раттель, но вместо меня переговаривал с ним полк. Кондратьев.>х Полковник Раттель <при разговоре с полковником Кондратьевым^ интересовался положением дела продвижения эшелонов. Никаких приказаний после приказа Керенского о продвижении эшелонов не давалось. С 27-го на 28-ое всякое руководство передвижением войск вышло из рук Управления, и поезда двигались по инерции. В помыслы Ставки мы не были посвящены™.
Все исправления сделаны мною собственноручно.
Нач. воен[ных] сооб[щений] Сев[ерного] фронта г. КМ. УШАКОВ
5/9. [1]917
Собственноручным исправлениям г. Ушакова верить.
Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Показание приняла Чрезвычайная] следственная] ком[иссия] при Северном] фр[онте].
Председатель] Вл. ВОЙТИНСКИЙ Члены Инж[енер] РЕМИЗОВ И. ШВАБИНСКИЙ Секретарь ГУСЕВ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 27, 27 об. Подлинник. Машинопись; Там же. Л. 28,28 об. Копия. Машинопись.
I Слова «еще днем» вписаны над строкой.
II Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
III Далее зачеркнуто: «ночью».
17 Слово «днем» вписано над строкой.
7 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой.
71 Далее зачеркнуто: «на самостоятельную перевозку».
VI1 Текст, заключенный в угловые скобки, вписан под строкой.
7111 Слово «вечером» вписано над зачеркнутым: «среди дня».
к Текст, заключенный в угловые скобки, вписан в строку чернилами.
х Текст, заключенный в угловые скобки, зачеркнут.
XI Текст, заключенный в угловые скобки, вписан над строкой,
хн Далее текст написан чернилами.
460
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
№106
Протокол допроса начальника военных сообщений Северного фронта К.М. Ушакова
7 сентября 1917 г.
Второе1 показание начальника военных сообщений армий Северного фронта генерала Ушакова.
7 сентября 1917 года. На вопрос о том, почему я не реагировал на телеграмму полк. Шихеева, переданную11 им в 1ч. 45 мин. дня 27 августа, должен сказать, что телеграмма эта была не прямо на мое имя. Содержание этих телеграмм я доложил наштасеву, который просил переговорить со Ставкой. Из Ставки получились категорические приказания. 27 августа ген. Клембовского я не видел, а ген. Вахрушев мне ничего о разговоре ген. Клембовского с комиссаром Станкевичем не говорил.
Полковнику Кондратьеву никаких особых указаний и инструкций по поводу разговора с начальником Туземной дивизии не давал.
Я узнал в ночь с 27 на 28 августа около 3 ч. ночи после получения телеграммы Керенского о происходящих событиях, до того же времени не подозревал о том, что вышел конфликт ген. Корнилова с Bp. правительством. Разноречивость распоряжений по перевозке 3-го кон[ного] корпуса до трех часов ночи представлялась мне как конфликт распоряжений различных ведомств, но никоим образом не видел в этом конфликта между Корниловым и Bp. правительством. Разговоры мои по Юзу со Ставкой около 3 ч. дня 27 августа сохранились на ленте111.
<8/9. 917. Нач. воен[ных] сооб[щений] Сев[ерного] фронта
генерал-майор УШАКОВ
Показание принято Чрезв[ычайной] следственной] комиссией] при Сев[ер-ном] фр[онте]. Председатель] Вл. ВОЙТИНСКИЙ
Члены: Инж[енер] РЕМИЗОВ Пр[апорщик] КОРОЛЕВ Иос[иф] ШВАБИНСКИЙ
Секретарь ГУСЕВУ™
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 32. Подлинник. Машинопись. №107
Протокол допроса Чрезвычайной комиссией начальника военных сообщений Северного фронта К.М. Ушакова
18 сентября 1917 г.
Протокол допроса свидетеля
1917 года сентября 18-го дня в гор. Петрограде член Чрезвычайной комиссией по расследованию дела о генер. Корнилове и др. допрашивал нижепоименованного, который на предложенные вопросы показал:
I Слово «Второе* вписано чернилами.
II Далее зачеркнуто: «мне*.
ш Приложение к показанию К.М. Ушакова (выписки с телеграфной катушки N° 99 аппарата Морзе отдела перевозок Управления военных сообщений армий Северного фронта — записи разговоров 26-28 августа 1917 г.) см.: ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 34-36, 36а, 37-39 об.
w Текст, заключенный в угловые скобки, вписан чернилами.
РАЗДЕЛ IV
461
Я, начальник военных сообщений Северного фронта генер.-майор Константин Михайлович Ушаков, 46 лет, православный, не судился, по делу показываю дополнительно:
Я подтверждаю показания мои, данные следственной комиссии 4 и 7 сентября и находящиеся в предъявленном мне деле (предъявлено дело Чрезвычайной] след[ственной] комиссии Север[ного] фронта на 22 листах). В дополнение к этим показаниям могу заявить, что 27 августа около часу дня я получил записку полковника Шихеева, заведовавшего также передвижением войск Варшавского района, в которой указывалось, что по распоряжению Временного правительства движение эшелонов на Петроград должно быть приостановлено. Из записки полк. Шихеева было видно, что упомянутое распоряжение Временного правительства дано было главнокомандующему Петроградским военным округом, в последующем передано Шихееву. Получив эту записку, я снесся по телефону с начальником штаба фронта генералом Вахрушевым, от которого получил приказание перевозку войск продолжать, по поводу же отмены ее переговорить со Ставкой по прямому проводу. Переговоры со Ставкой я поручил моему помощнику полковнику Кондратьеву, который от вр. и. об. начвосевверха полк. Раттеля получил категорическое приказание продолжить перевозку, несмотря на требования полк. Шихеева. Это было около двух часов дня 27 августа. В 3 ч. дня я был вызван к аппарату товарищем министра путей сообщения на театре военных действий генералом Кисляковым и около четырех часов дня я говорил с полковником Раттелем, заменившим у аппарата генер. Кислякова. Полк. Раттель сообщил мне, что утренний разговор полк. Кондратьева о прекращении перевозки по записке Шихеева он доложил н[ачальни]ку Штаба Верх[овного] главнокомандующего, который требует продолжения перевозки войск. Около пяти часов дня я вынужден был уйти с докладами к н[ачальни]ку Штаба, и в мое отсутствие вызвавший меня генерал Кисляков говорил с моим помощником полк. Кондратьевым. В мое отсутствие полк. Кондратьев получил предъявляемую мне телеграмму № 1041 сборную, в которой: 1) генерал Васильковский требовал приостановления движения войск в Петроград, 2) полковник Багратион указывал поставить эшелоны в место прежних их стоянок и предлагал продолжить перевозку всех эшелонов, кроме следующих в Петроград. Содержание этой телеграммы полков[ник] Кондратьев передал по прямому проводу генер. Кисля-кову, от которого именем главковерха получил приказание движение эшелонов в Петроград не прекращать. При этом генерал Кисляков передал мне установленные ст. 74 Положения] о полевом Управлении свои права, устанавливавшие мне подчинение начальников дорог Полевого управления Северного фронта. Около 9 ч. вечера последовала отмена этих полномочий, почему я их и не объявлял. Около 12 ч. ночи от нач. Воен[ных] сооб[щений] Верховного] главнокомандующего] было получено распоряжение все перевозки войск в Петроград приостановить. Затем была получена вторая записка начвосоверха положительного характера, и обе они были доложены около двух ч. ночи н[ачальни]ку штаба Сев[ерного] фронта. Последний отказался дать какие-либо распоряжения, ссылаясь на то, что корпус ему не подчинен. Получив упомянутые записки начвосоверха, я приказал дальнейшее движение войск в Петроград прекратить, что же касается до возвращения эшелонов к месту их стоянок, то решение этого вопроса ввиду технической его сложности было отложено до утра 28 августа. В третьем часу ночи, т.е. уже после сделанного о приостановке движения войск в Петроград распоряжения, была получена телеграмма за подписью тов. мин[истра] путей сообщения Ливеровского, сообщавшая, что генерал Корнилов Временным правительством смещен, и излагавшая обстоятельства, это смещение вызвавшие. До этого ни о каком конфликте генер. Корнилова с Временным правительством
462
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
мне известно не было. Ввиду этого я и считал своей обязанностью исполнять только те приказания, которые исходили от лиц, которым я был подчинен, т.е. н[ачальни]ка штаба фронта и н[ачальни]ка военных сообщений на театре военных действий. Больше ничего по делу я показать не могу. Прочитано.
Зачеркнуто: «что».
Начальник военных сообщений Северного фронта Генерал-майор УШАКОВ Члены Комиссии Михаил ГОЛЬДМАН-ЛИБЕР
В. КРОХМАЛЬ Полковник УКРАИНЦЕВ Н. КОЛОКОЛОВ
ГА РФ.Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 2-4 об. Подлинник. Рукопись.
2. Показания офицеров штабов о командировании их в Ставку для изучения минометов и бомбометов166
№108
Протокол допроса исполняющим должность судебного следователя Московского окружного суда А.В. Коренковым поручика 248-го пехотного Славяно-сербского полка А.В. Александрова167
1 сентября 1917 г.
Протокол
1917 года сентября 1-го дня судебный следователь Московского окружного суда по особо важным делам в камере своей допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля с соблюдением 443 ст. Уст[ава] уголовного] судопроизводства], и он показал:
Анатолий Васильевич Александров, поручик 248-го пехотного Славяно-сербского полка, 24 лет, православный, не судился.
Я прибыл в Москву из Ставки Верховного главнокомандующего утром 29-го августа с.г. В Ставку я был командирован командиром полка 25 августа по телефонограмме для ознакомления с английскими бомбометами и минометами (телефонограмма штаба корпуса № 09945). Я прибыл в Ставку 27-го утром. В тот же день, часов в 12, у генерал-квартирмейстера его заместитель обратился ко мне и к еще трем неизвестным мне офицерам с такой речью: «В Петрограде готовится выступление большевиков, страшно сильное. Туда привезено много германских и австрийских пленных, которых там вооружили. Все это для того, чтобы кончить войну, предполагается взорвать там пороховые заводы, а тогда война, конечно, должна уже кончиться. Ведь заводы те последние, и все это делается на немецкие деньги. Правительство, надо полагать1, тоже в лице некоторых его членов принадлежит к большевикам, поэтому оно должно быть реконструировано. Советы солдатских и рабочих депутатов должны быть распущены, генерал Корнилов" временно должен быть провозглашен диктатором».
Слова «надо полагать» впечатаны над строкой. Далее зачеркнуто: «должен».
РАЗДЕЛ IV
463
На мой вопрос, останется ли в правительстве Керенский, капитан Генерального штаба, заместитель квартирмейстера, обратившийся к нам с вышеуказанной речью (его имени я не знаю), ответил, что Керенский, вероятно, будет сохранен в правительстве. В заключение тот капитан Генерального штаба предложил нам, офицерам, ехать в Петроград, чтобы там руководить несколькими1 солдатами, предупреждать во время выступления большевиков избиение жителей, предупреждать взрывы пороховых и других заводов и взрывы мостов. Мотивы выставлялись капитаном убедительные: гибнет Родина, — и я согласился. Имен тех трех офицеров, которые были у капитана со мной, я не помню; один из них был хорунжий, другой прапорщик, третий поручик. Хорунжий был из первого Астраханского казачьего полка, прапорщик или из 691-го или из 598-го пехотного полка, поручик был гренадерской дивизии, но какой именно и какого полка, я не помню. У генерал-квартирмейстера было тогда много и других офицеров, из каких частей, не знаю11; помню, что там были сибирские части, но какие именно, не помню. Офицеры подходили к названному капитану Генерального штаба отдельными группами, по мере своего появления. И, очевидно, он обращался к ним с такою же речью, с какой обратился к нам. Это мы поняли, в особенности потом, беседуя111 друг с другом, из полунамеков17 при встречах, о событиях, которые должны были разыграться в Петрограде. И у меня сложилось впечатление, что все офицеры решили ехать в Петроград, чтобы спасти родину от большевиков и немцев. В Петрограде мне указали два адреса, куда я должен был явиться за инструкциями. Это: 1) Фонтанка, 22, полковник (имени не помню); 2) Сергиевская, дома не помню, генерал-майор Федоров. Когда я приехал 27 августа в Могилев и явился в Главную квартиру к коменданту, меня удивило, что мне не указали определенной квартиры, а послали остановиться в штабные вагоны. Также странно было, что у коменданта нам не указали7, куда мы должны явиться для занятий, для которых мы приехали. И уже в указанных нам вагонах нам объявили, что мы должны явиться к генерал-квартирмейстеру. Поправляюсь, что, кажется, был отведен один такой вагон, и в нем нас было человек восемь —я и три моих товарища, которые были со мной одновременно у капитана, кто были остальные и к каким частям войска они принадлежали, не помню. Но у генерал-квартирмейстера вообще не было офицеров, когда я там был. Быть может, они останавливались в других местах. Кроме того, офицеры отправлялись в Петроград по мере их прибытия и по мере ухода поездов. В Могилеве тогда я ничего особенного не заметил и не понимал, что генерал Корнилов уже порвал связь с Временным правительством. Весь день 27 августа из Могилева шли войска на север. Видел я артиллерию, два сибирских казачьих эшелона и пехотный полк первой дивизии с инициалом буквы «X» на их погонах71. Я спрашивал у казаков-сибиряков, куда они идут. Один ответил неопределенно: «Ни то на север, ни то в Петроград711, — там большевиков, что ли, усмирять». Другой ответил: «А Бог его знает».
I Далее зачеркнуто: «инок».
II Слово «знаю» вписано над зачеркнутым: «помню».
III Слово исправлено. Первоначально было: «беседуют». Часть слова, выделенная курсивом, исправлена чернилами.
17 Слово «полунамеков» вписано над зачеркнутым: «разговорах».
7 Слово исправлено. Первоначально было: «куазали». Часть слова, выделенная курсивом, исправлена чернилами. 71 Слово «погонах» вписано над зачеркнутым: «трафаретах». 711 Так в тексте.
-464
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ II
В Петроград я отправился 28-го утром с пассажирским поездом. В Орше появились слухи, что поезд наш может не дойти до Петрограда: путь разобран. Я подумал, что путь разобран большевиками, и решил ехать в Петроград через Москву. Дорогой я узнал, что генерал Корнилов порвал с Временным правительством и с Керенским, и решил возвратиться в полк, для чего явился в штаб, чтобы окончательно убедиться в измене генерала Корнилова.
Добавляю, что офицеры, ехавшие из Могилева в Петроград, были по преимуществу поручики и штабс-капитаны, хотя встречались и прапорщики. Добавляю, что капитан Генерального штаба, беседовавший со мной и другими тремя офицерами в Ставке у генерал-квартирмейстера, говорил еще, что большевики решили вырезать офицеров И интеллигенцию, что Керенский должен был приехать в Ставку и не приехал или потому, что за ним следят, или что он уже арестован; что правительство Находится под давлением Советов1 рабочих и солдатских депутатов, которые настроены большевистски. Капитан вообще обвинял правительство в бездействии власти, в том, что возле него возникла опасная большевистская организация, и только из Ставки о том предупредили правительство и приняли меры к поражению большевиков.
Затем я должен пояснить несколько неверно записанное Вами место моего показания. Я видел 27 августа много офицеров не у генерал-квартирмейстера, а на вокзале, где я закусывал, и недалеко откуда стоял вагон, в котором я остановился. Затем в вагоне, в котором я остановился, я видел кроме трех офицеров, с которыми я находился в одном купе, еще человек восемь. Затем", я думаю, что всем группам капитаном Генерального штаба говорилось то же самое, что и нашей группе, потому что, разговаривая с офицерами других групп полунамеками о предстоящих событиях в Петрограде, мы понимали друг друга111.
Зачеркнуто: «о», «должен», «инж», «при встречах». Вставлено: «надо полагать», «Советов».
Исправлено: «знаю», «беседуя», «полунамеков», «указали», «погонах».
Поручик Анатолий Васильевич АЛЕКСАНДРОВ И.д. судебного следователя КОРЕНКОВ Товарищ прокурора Л. ПОВОЛОЦКИЙ
ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 27. Л. 33-34. Подлинник. Машинопись. №109
Отношение Чрезвычайной комиссии командирам воинских подразделений о допросе офицеров, командированных в Ставку для изучения минометов и бомбометов
Не позднее 1 сентября 1917г.™ Прошу Вас лично допросить7по нижеследующим вопросам:
I Слово «Советов* вписано над строкой.
II Далее зачеркнуто: «при встречах». ш Далее текст написан чернилами.
17 Датируется по смежным документам дела.
v Далее во всех рассылаемых отношениях указывалось, кого следовало допросить.
РАЗДЕЛ IV
465
No comments:
Post a Comment
Note: Only a member of this blog may post a comment.